Илья Николаевич Березин - Рамазан в Стамбуле

вот наступают три последние ночи Рамазана, священные для всего мусульманского мира: по религиозному поверью, в году есть ночь, и в этой ночи есть минута, в которую всякое желание будет принято и исполнено Аллахом. Обыкновенно предполагается, что эта таинственная и чудесная ночь совпадает с одной из непарных ночей Рамазана, и вернее всего, что это ночь 27 дня этого месяца: мусульмане думают, что молитвы, совершаемые в эту ночь, равняются молитвам целой тысячи месяцев, что миллионы чудес творятся в эту ночь, и что в числе ее минут есть и момент исполнения всякого желания. Эта ночь, называемая „кадр-гиджеси“ или „лейлет-уль кадр“ ночь судьбы, в Стамбуле проходит таким образом:

В восемь часов вечера пушечные выстрелы возвещают выезд султана из дворца в топханскую мечеть на молитву: эта мечеть предпочитается прочим в ночь судьбы. Топханские казармы иллюминуются, хотя и довольно бедно: впереди горят „машалы“, фонари, с дровами внутри вместо смолы; по берегу и на лодках на Босфоре зажигаются бенгальские огни. Мечети иллюминуются ярко, но лишь одними фигурами, без всяких фраз, притом фигуры помещаются на деревах, приставленных к минаретам, а не на проволоках: так на топханской мечети горел щит, на Сулеймание пылала мечеть с двумя минаретами, у Софийской мечети являлся „мембер“, кафедра, на Баязидие красовался султанский каик (лодка) и т. п. На куполах мипаретов расставлены в небольшом числе разноцветные шкалики.

Помолившись в мечети около часу, султан возвращается во дворец, с пушечными выстрелами, при свете ракет, пускаемых из Топханэ на Босфор: темная ночь и голубые волны Босфора и Золотого Рога придают этому освещению особенную прелесть. Во дворце ожидает султана чисто мусульманский подарок: по заведенному обычаю, султанша-мать дарит своему сыну в эту ночь девственницу избранной красоты, может быть будущую повелительницу империи, потому что харем еще не потерял власти в Турции, особенно у Абдул-Меджида…

Вслед за султаном расходится и весь народ, сбежавшийся на „тамашу“, зрелище. В городе настает мертвая тишина: кофейни пусты, нет ни меддахов, ни карагезов; все правоверные сидят дома и молятся, а некоторые „сильные умы“ – спят, считая молитву напрасной. И в самом деле, проходит год, наступает и другая ночь судьбы, а ни одно заветное желание, высказанное мусульманином в прошлую священную ночь, не исполнилось… и никогда не исполняется. К чему же и молиться? Лучше есть и спать в ожидании благословенного Бейрама.

Так проходят последние ночи: благочестивые и верующие надеются вполне, что они попали на благополучную минуту, а между тем жены правоверных с утра до вечера чистят дома, убирают их, и шьют обновы, закупленные во множестве в течение Рамазана. В эти последние дни город принимает торжественный вид. И как не радоваться? Ведь желание каждого мусульманина будет исполнено, непременно исполнено; пост, хотя веселый, а все-таки пост, кончается; Бейрам на дворе…

И. Н. Березин

--">