Клиффорд Гирц - Постфактум
Две страны, четыре десятилетия, один антрополог][litresНазвание: | Постфактум | |
Автор: | Клиффорд Гирц | |
Жанр: | Культурология и этнография, Философия, Биология, Биографии и Мемуары, Публицистика, Социология, Научно-популярная и научно-познавательная литература | |
Изадано в серии: | Интеллектуальная история | |
Издательство: | Новое литературное обозрение | |
Год издания: | 2020 | |
ISBN: | 9785444813942 | |
Отзывы: | Комментировать | |
Рейтинг: | ||
Поделись книгой с друзьями! Помощь сайту: донат на оплату сервера |
Краткое содержание книги "Постфактум"
Интеллектуальная автобиография одного из крупнейших культурных антропологов XX века, основателя так называемой символической, или «интерпретативной», антропологии. В основу книги лег многолетний опыт жизни и работы автора в двух городах – Паре (Индонезия) и Сефру (Марокко). За годы наблюдений изменились и эти страны, и мир в целом, и сам антрополог, и весь международный интеллектуальный контекст. Можно ли в таком случае найти исходную точку наблюдения, откуда видны эти многоуровневые изменения? Таким наблюдательным центром в книге становится фигура исследователя. Применяя к собственной жизни свой знаменитый метод «плотного описания», Гирц показывает, как частные и повседневные практики соотносятся с широким социальным и политическим контекстом, как упорядоченность и логичность событиям придает сам наблюдатель, постфактум выявляя и интерпретируя данные взаимосвязи. В результате книга о личном опыте изучения трансформаций в «развивающихся» странах Азии и Африки становится блестящим экскурсом в теорию и практику культурной антропологии, размышлением о возможностях и предназначении гуманитарных наук.
К этой книге применимы такие ключевые слова (теги) как: автобиографии,философские концепции
Читаем онлайн "Постфактум" (ознакомительный отрывок). [Страница - 6]
Друзья и родственники жертв до сих пор не могут забыть. Но антикоммунизм сейчас настолько силен, что они не смеют ничего говорить; они просто скрывают свои чувства, как настоящие яванцы. Я сам антикоммунист и всегда им был. Но настоящая ненависть и убийства развернулись между боевиками-мусульманами и боевиками-коммунистами. Люди Сукарно, как и я, были в итоге лишь зрителями. Как в конечном счете и сам Сукарно.
Если в 1971 году, через шесть лет после произошедшего, все это было лишь плохими воспоминаниями, то к 1986 году, спустя двадцать один год, это стало уже даже не воспоминаниями, а обломками истории, которые иногда извлекали, чтобы показать, к чему приводит политика. Те, кто получил клеймо коммунистов или их сторонников (двенадцать процентов избирателей, пять процентов в самом городе), не могли голосовать или занимать государственные должности, но в остальном их не трогали. Выцветшие карты с указанием местонахождения домов коммунистов, включая дом, в котором я жил в 1953–1954 годах, все еще висели, словно народные украшения, на стенах деревенских контор. Стареющие мусульманские боевики иногда задумывались – особенно когда спорили с чужаком, который знал их, когда они, как и он, были молоды, – насколько близко они подошли к грязному финалу. Но в целом город был похож на пруд, по которому когда-то давным-давно, в другом климате, прокатился ужасный шторм.
У тех, кто знал это место до шторма, складывалось впечатление, что на смену концентрированной энергии политики пришла рассеянная энергия торговли. Комбинация Зеленой революции, которая стала приносить плоды в этой части Явы только к концу семидесятых, когда наконец удалось решить проблемы, связанные с ее реализацией, и военного режима, который в это же время выработал стиль работы, соответствующий его представлению о себе как двигателе прогресса, привела к коммерциализации городской жизни, как минимум столь же повсеместной и почти столь же навязчивой, какой когда-то была ее политизация. Теперь главным занятием практически всех жителей была не подготовка к Судному дню, а купля и продажа – разнообразная, запутанная, практически непрерывная купля и продажа, охватывающая все уровни и уголки общества, в любом масштабе и любого размаха. Крестьянское сельское хозяйство, втянутое в рынок из-за возросшей потребности в капиталовложениях, официально гомогенизированная политическая жизнь и устойчивое ощущение нестабильности того и другого придали городу тон и облик огромного, шумного, довольно оживленного рынка.
Есть большое искушение принять такое положение вещей за финальную точку, завершение фазы или процесса, достижение, которое теперь остается лишь оберегать и поддерживать, но этому искушению не стоит поддаваться. Когда после сильного потрясения все начинают просто заниматься делами, само по себе возникает ощущение – особенно у такого свидетеля, как я, который видел, что было до и после, но даже и среди тех, кто прошел через все это и имеет основания представлять произошедшее иначе, – что всё наконец вернулось на круги своя. Естественно, что у рассказываемых историй есть начало, середина и конец, – форма, совпадающая не столько с внутренним направлением событий, сколько с опытом, заключающим их в скобки. Снять эти скобки – значит исказить как то, каким образом ты приобрел то, что считаешь знанием, так и то, почему ты считаешь его таковым.
В начале шестидесятых Сефру, к тому времени существовавший уже около тысячи лет, все еще имел границы, необычайно четкие даже для Марокко, где все словно залито светом рампы. Когда вы приближались к городу со стороны Феса, находившегося тогда в тридцати, а сегодня – всего в двадцати километрах, и поднимались на небольшое возвышение на севере, вам открывался тот же вид, который приводил в изумление всех предыдущих искателей впечатлений – Льва Африканского в шестнадцатом веке, Пера Фуко в девятнадцатом, Эдит Уортон во время Первой мировой войны19, – наткнувшихся на то, что один из них (Фуко) назвал «l’Oasis enchanteresse»20, а другая (Уортон) – «крепко сбитым маленьким городом-крепостью с угловыми башнями, дерзко высящимися на фоне Атласа». Город, оазис, горы, мелово-белый, оливково-зеленый, каменно-коричневые, одно внутри другого и все разделено отчетливыми линиями, будто проведенными пером, вызывали --">Книги схожие с «Постфактум» по жанру, серии, автору или названию:
Борис Фаликов - Величина качества. Оккультизм, религии Востока и искусство XX века Жанр: Искусствоведение Год издания: 2017 Серия: Интеллектуальная история |
Андрей Леонидович Зорин, Тимур Атнашев, Михаил Велижев - «Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник] Жанр: Культурология и этнография Год издания: 2017 Серия: Интеллектуальная история |
Жан Старобинский - Чернила меланхолии Жанр: Культурология и этнография Год издания: 2016 Серия: Интеллектуальная история |
Андрей Леонидович Зорин - Появление героя. Из истории русской эмоциональной культуры конца XVIII – начала XIX века Жанр: Биографии и Мемуары Год издания: 2016 Серия: Интеллектуальная история |
Другие книги из серии «Интеллектуальная история»:
Андрей Леонидович Зорин, Тимур Атнашев, Михаил Велижев - «Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник] Жанр: Культурология и этнография Год издания: 2017 Серия: Интеллектуальная история |
Роберт Дарнтон - Цензоры за работой. Как государство формирует литературу Жанр: Критика Год издания: 2022 Серия: Интеллектуальная история |
Алексей Владимирович Вдовин - Загадка народа-сфинкса. Рассказы о крестьянах и их социокультурные функции в Российской империи до... Жанр: История: прочее Год издания: 2024 Серия: Интеллектуальная история |
Дорис Бахманн-Медик - Культурные повороты. Новые ориентиры в науках о культуре Жанр: Культурология и этнография Год издания: 2017 Серия: Интеллектуальная история |