Ольга Андреевна Хорошилова - Мода и гении

работы над книгой, превратили далеких гениев в живых людей — осязаемых, близких, почти своих.

* * *

Выражаю благодарность сотрудникам дома-музея П. И. Чайковского в Клину, заместителю директора по научной работе Галине Ивановне Белонович и заведующей отделом вещевых и изобразительных фондов Татьяне Михайловне Шаповаловой: они позволили увидеть костюмы Петра Ильича Чайковского и предоставили в мое распоряжение полный список вещей и аксессуаров, хранящихся в музее. Благодарю музыковеда Брета Лэнгстона, поделившегося своими версиями происхождения конверта, подписанного Чайковским. Он недавно попал в мою коллекцию и описан в главе о композиторе.

Я признательна Николасу Рейну, представителю именитого британского семейства обувщиков, главе обувной компании Rayne. Николас снабдил меня любопытными архивными документами, театральными программками, фотографиями и ценными семейными историями, которые вошли в главу, посвященную Майе Плисецкой. Благодарю сотрудников Государственного архива Флоренции Франческу Кляйн и Донато Пинейдера за терпение и помощь в поисках документов.

Благодарю моих парижских кузенов Андрея и Владимира Гофманов, которые долгими уютными вечерами делились со мной семейными воспоминаниями. С их забавных историй и шуток началась эта книга.

ЛЕОНАРДО И МОДА РЕНЕССАНСА

Рафаэль Морген. Гравюра по автопортрету Леонардо да Винчи.

Diomedia.com

Рассыпана бисером линия горизонта. Едва набросан пейзаж. Штрихи — будущие поля, точки — будущие крестьяне. Его сейчас занимает город. Он жирно выводит эллипс крепостных стен. Аккуратно очерчивает зубчики башен: Порта-аль-Прато, Порта-Фаэнца, Порта-Сан-Галло. Каменный эллипс перетягивает податливую дрожжевую плоть быстро растущей Флоренции. Уже возведен купол Санта-Мария дель Фьоре, закончена базилика Сан-Лоренцо. Лука Питти только что выстроил на южном берегу Арно кичливый палаццо, бросая шутливый вызов дворцу Медичи на берегу северном, на виа Ларга. Флоренция переживает строительный бум. Деньги обращаются в каменную пыль, их не считают, ведь речь идет о splendore et magnificentia — великолепии и величии, главных городских добродетелях. Флоренцию балуют. Она цветет и полнеет, словно богатая матрона. Ей тесно внутри старого крепостного корсета.

Неподалеку от городских стен шумит стайка обнаженных рыбаков-аполлонов. Напрягая мускулы, красивые, словно античные статуи, они тянут гигантский невод — кажется, поймали саму реку Арно. Бурная река бьется в их сетях, словно Флоренция в сетях фортификаций. Эта рифма, подсказанная случаем, тоже попадет в альбом набросков внимательного художника. Но есть и другое созвучие, ведь Флоренция — истинно поэтический город: вороны клюют оливковую плоть падшей клячи, а поодаль послушный плетке мул тащит тяжелые вьюки. В этой рифме — мораль: работа — смысл жизни, гарантия долголетия и процветания города. Аньоло Пандольфини, тосканский рифмоплет и чиновник, говаривал: «Non e nato l’uomo per vivere dormendo, ma per vivere facendo» — «Человек рожден не для сна, а для работы». Истинно так.

Франческо ди Лоренцо Розелли.

Вид Флоренции, или Carta della Catena. 1470-е гг.

Рыбаки.

Деталь «Вида Флоренции, или Carta della Catena»

И мул, и бегущий за ним очень занятой хозяин, и обнаженные рыбаки, и античные эфебы, строящие плотину на Арно, и те утонченные молодые люди, которых перевозит силач-лодочник (и, верно, сыплет грубыми шутками, издевается над хлюпкими щеголями), и мирно беседующие дельцы, и всадник за ними, и торопливый ремесленник, спешащий на Меркато Нуово, и сам художник, элегантный и сосредоточенный, с высоты холма наблюдающий за бойким, ритмичным, шумным, вечно строящимся городом, — все они похвально безостановочно трудятся. Все они истинные флорентийцы.

Лодочник, перевозящий молодых щеголей.

Деталь «Вида Флоренции, или Carta della Catena»