Джаред Мэйсон Даймонд - Мир позавчера

Гвинеи, включая меня, впервые оказавшегося здесь в 1964 году, когда Папуа — Новая Гвинея все еще находилась под управлением Австралии, сцена была одновременно знакомой, поразительной и трогательной. Я обнаружил, что мысленно сравниваю увиденное с фотографиями, сделанными первыми австралийцами, «открывшими» в 1931 году горы Новой Гвинеи, в которых жил миллион земледельцев, все еще пользовавшихся каменными орудиями. На этих фотографиях горцы, которые тысячелетиями жили в относительной изоляции, мало что зная о внешнем мире, в ужасе смотрят на впервые увиденных ими европейцев. Я смотрел на лица новогвинейцев в аэропорту Порт-Морсби — пассажиров, клерков за стойками регистрации, пилотов — и видел лица с фотографий 1931 года. Люди, стоявшие вокруг меня в аэропорту, были, конечно, не теми, кто был изображен на фотографиях 1931 года, но их лица были схожи, а некоторые, возможно, были детьми и внуками тех горцев.

Самое заметное различие между увиденным мной в зале аэропорта в 2006 году и фотографиями «первого контакта» 1931 года заключалось в следующем: если в 1931 году новозеландские горцы были одеты лишь в травяные юбки и головные уборы из птичьих перьев, а за плечами у них висели плетеные сумки, то в 2006-м они носили стандартную интернациональную одежду: брюки и рубашки, юбки и блузки, а на головах — бейсболки. На протяжении одного-двух поколений, при жизни многих из присутствующих в аэропорту горцы Новой Гвинеи научились писать, пользоваться компьютерами, летать на самолетах. Некоторые из находившихся в зале регистрации, возможно, были первыми представителями своего племени, освоившими чтение и письмо. Пропасть между поколениями для меня символизировали двое новогвинейцев в толпе: молодой человек в форме пилота вел пожилого родственника; он объяснил мне, что его дед сейчас впервые в жизни полетит на самолете. Седой старик выглядел почти таким же растерянным и ошеломленным, как и люди на фотографиях.

Однако наблюдатель, знакомый с историей Новой Гвинеи, заметил бы и большие различия местных жителей в 1931 и 2006 годах, чем разница между юбками из травы и западной одеждой. Племена горцев Новой Гвинеи в 1931 году не имели не только одежды из тканей, но и всех современных технологий — ни часов, ни телефонов, ни кредитных карт, ни компьютеров, эскалаторов или самолетов. Еще более фундаментальным было отсутствие письменности, металла, денежного обращения, школ и центрального правительства. Если бы недавняя история Новой Гвинеи уже не доказала обратное, мы были бы вправе усомниться: а способно ли общество, не имеющее письменности, овладеть ею на протяжении жизни единственного поколения?

Внимательный наблюдатель, знакомый с историей Новой Гвинеи, отметил бы и другие особенности людей, находившихся в аэропорту, — свойственные пассажирам любого современного аэропорта, но отличающиеся от того, что было запечатлено на фотографиях 1931 года. Среди собравшихся сегодня в зале регистрации наблюдалось большое число пожилых седовласых людей: относительно немногие из них дожили бы до этих лет в традиционном для горцев сообществе. Толпа в аэропорту хотя и показалась бы европейцу, не встречавшемуся ранее с новогвинейцами, «гомогенной» — все местные жители имели темную кожу и курчавые волосы, — в других отношениях отличалась большим разнообразием: высокорослые, с жидкими бородками и более узкими лицами жители равнин южного побережья; низкорослые, бородатые, широколицые горцы; островитяне и жители северного побережья с несколько азиатской внешностью. В 1931 году было бы совершенно невозможно встретить в одном месте и в одно время горца и жителя равнин южного и северного побережий; любое скопление людей в Новой Гвинее было бы гораздо более гомогенным, чем собравшиеся в аэропорту в 2006 году. Лингвист, прислушавшийся к разговорам в этой толпе, различил бы десятки языков, принадлежащих к самым разным группам: тональные языки, в которых значение слова может зависеть от высоты тона, как в китайском, австрало-азиатские с относительно простыми слогами и согласными, нетональные папуасские языки. В 1931 году можно было одновременно встретить нескольких человек, говорящих на разных наречиях, но уж никак не на десятке разнородных языков. В 2006 году и у стойки регистрации, и в разговорах пассажиров в зале широко использовались английский и ток-писин (известный также как новомеланезийский), но в 1931-м все разговоры в горных областях Новой Гвинеи --">