Анатолий Субботин - Ужас и безумие

будто я или кто другой, которого я чувствую как себя, должен заняться с женщиной любовью. Но он – в ужасе, словно ему предстоит убить ее, таким грубым и жестоким кажется ему совокупление. Нечто подобное, возможно, испытывал Кафка. Во всяком случае, он так и не женился. Две-три невесты ждали от него решительного шага, но напрасно. Кстати, Гоголь тоже умер холостым. Кажется – и Гаршин. Уж такой это народ: застенчивый и сомневающийся. Люди не от мира сего, у которых страх и отвращение перед животным началом жизни побеждают зов плоти.

Миф об изгнании первых людей из рая можно рассматривать как рассказ об утрате иллюзий. Юноша и девушка идут навстречу друг другу, надеясь найти каждый в другом недостающую ему божественность, словно два крыла соединяются, чтобы взлететь в небо. И они летят. Но это полет не вверх, а вниз. Это падение. Воображение позволило Кафке потерять рай вместе с его (Кафки) персонажами, и незачем было испытывать это падение еще и в жизни.

Во всяком случае, Кафка прекрасно осознавал свою непрактичность и несостоятельность. Как бы смеясь над ним, судьба дала ему в отцы делового человека и заставила служить много лет в страховой фирме, его, который как никто понимал всю ненадежность людского удела!

Наша общечеловеческая беда (а может, счастье) состоит в том, что мы быстро привыкаем к этому миру и перестаем чему-либо удивляться. Произведения Кафки дают нам возможность взглянуть на вещи со стороны. Словно водрузив очки на подслеповатые глаза, мы обнаруживаем, что живем в странном, хаотичном мире, где можно превратиться в насекомое или заблудиться в городском парке, где однажды тебя арестуют и казнят без суда и без объяснения причин, где тебе только кажется, что ночь сменяет день и у тебя есть дом; на самом деле ты находишься в открытом поле, между холодными небом и землей, окруженный вечной тьмой и врагами. Конечно, для одних – это бред, небывальщина, но для других – те самые очки-метафоры, которые сквозь пелену иллюзий и привычек помогают увидеть им суть человеческой судьбы.

Романы “Процесс” и “Замок” – это (не побоюсь такого сравнения) своеобразные “Илиада” и “Одиссея” нашего безбожного времени. Правда, общее тут только одно: масштаб, который дает представление о мироощущениях античного и современного человека. Подобно троянцам и ахейцам герой “Процесса” Йозеф К. тоже ведет войну. Однако у него нет друзей-соратников, а боги давно перестали вмешиваться в дела людей, и просить у них помощи бесполезно. Главная же трудность заключается в том, что враг, хотя и реален, но невидим и недостижим. Такой расклад сил не оставляет Йозефу К. никакой надежды. Единственное, что он может сделать, – это до конца сохранить чувство собственного достоинства.

Одиссей, преодолев пространство и невероятные испытания, вернулся домой. Герой “Замка” К. тоже хочет обрести дом. Он во что бы то ни стало хочет освоиться в Замке или хотя бы в прилежащей Деревне, куда он прибыл. Кажется, у него нет выбора. О прошлом его ничего не известно. В смысле пространства ему как будто легче, чем Одиссею: до Замка рукой подать. Но эти считанные метры оказались для К. непреодолимыми. Замок, огражденный множеством административных препон, не принял его. Остался К. чужим и для Деревни. Во всем этом нетрудно разглядеть взаимоотношения Кафки с миром, где он чувствует себя изгоем. Но символические произведения не однозначны. И Камю, например, усматривает в романе попытку души обрести Бога. Для меня же “Замок” – это, прежде всего, художественная критика разума. Причем разум поражается его же оружием – логикой. Судя по прямой речи, герои романа имеют одинаковый уровень интеллекта. Похоже, Кафка пользуется ими, чтобы исследовать предмет с различных точек зрения. Каждый герой по-своему прав, но все вместе они противоречат друг другу. На каждое “да” у Кафки есть “но”. Здесь КСТАТИ будет вспомнить легенду о неком боге, который покончил самоубийством. По-видимому, он разорвал себя гранатой, ибо разлетелся на миллионы мелких кусков. И с тех пор эти частицы безуспешно пытаются слиться воедино. О чем эта притча, если не о дерзком стремлении человека увидеть предмет целиком, постичь Истину, сравняться с Богом?

Дедал дал нам лабиринт, но не дал крылья, чтобы осмыслить его. И мы вынуждены блуждать в нем, вооруженные не нитью Ариадны, а жалким карманным фонариком, способным отвоевать у тьмы лишь

--">