Валерий Яковлевич Брюсов - Кризис парламентаризма

соображений и исключительно, чтобы дать торжество единичному предложению, – изменяет самые формы парламентской деятельности. Это всё равно, как если бы монарх, чтобы оправдать свой поступок, издавал соответствующий закон. Что если следующие парламенты пойдут дальше по той же дороге? Новое случайное большинство, образованное другой группировкой партий, чтобы сломить другую обструкцию, ещё больше ограничит права своих противников и свои собственные. И так, уступка за уступкой, ограничение за ограничением, не дойдет ли парламент до того, что просто откажется от своих прав в пользу единоличной воли своего президента?

И что такое обструкция? С внешней стороны это злоупотребление формами парламентаризма. Это – декадентство в политике. Обструкция основывается на слове закона, забывая его смысл. Ораторам предоставлено право говорить, чтобы выражать свои мнения, – они говорят, чтобы занять время, говорят 8, 12, 20 часов. Партиям предоставлено право, в важных случаях, вносить неотложные предложения; оппозиция, опираясь на это право, превращает деловые заседания в пустую болтовню. Ораторам противной партии мешают говорить, стучат пюпитрами, кричат петухами. Торжествует тот, у кого крепче глотка. Это ли осуществление народовластия?

Но ещё бессмысленнее обструкция по существу. Парламентаризм – правление большинства. Воля большинства должна быть свята. Какое же право имеет оппозиция не подчиняться этой воле? Что такое обструкция, как не отречение от самого принципа парламентаризма? После того, как «таможенный тариф» был принят большинством рейхстага, все немецкие либеральные газеты кричали: «сила победила право!». Как так? Разве майоритет не право, и правление большинства – бесправие?

За деревьями не видно леса. Современная парламентская жизнь настолько занята своими закулисными хлопотами, группировкой партий, погоней за большинством во что бы то ни стало, что у неё не остаётся времени на настоящее дело. Парламентская деятельность становится сложной и хитрой наукой, особого рода азартной игрой, а первоначальное её назначение теряется среди тысячи формальностей и условностей. Удивительно ли, что в странах с парламентской формой правления образуется резкое разделение между народонаселением и слоем лиц, так или иначе причастных к власти. Последние постепенно замыкаются в отдельную касту, имеющую свои особые «нравы и обычаи», свою мораль и свою психологию.

Январь 1903

--">