В Викторов , В Левшин , Софья Абрамовна Могилевская , Дмитрий Борисович Кабалевский , А Алексеева , Михаил Спартакович Пляцковский , О О Очаковская , М Калакуцкая , Вано Ильич Мурадели , М Доброславский , Л Гингольд , А Штейнберг , С Туторская - Пионерский музыкальный клуб. Выпуск 10

слишком поразить его и поэтому, говоря о своей симпатии к веселой музыке, не рассказал ему о самом своем большом «прегрешении» в этой области.

Он просто утаил от Антона Ивановича, что сам тоже написал оперетту! Ну, конечно, не такую, какие сочиняются в наши дни, то есть спустя 200 лет после его смерти. Тогда даже не существовало еще такой формы музыки, не говоря уж о таком названии. У Баха это была не оперетта, а кантата, то есть сочинение для солистов-певцов, хора и оркестра.

Это была одна из его более чем трехсот кантат. Кроме своего номера (211-й!) от прочих баховских кантат она отличается необычным названием — «Кофейная».

Что же послужило поводом для написания этого любопытного сочинения? А вот что: в ту пору, когда жил Бах, кофе, завезенное в Европу из Южной Америки, все еще считалось странным новшеством и частенько служило предметом раздоров между «отставшими от века» стариками и «идущей в ногу с веком» молодежью. Бах живо интересовался всем, что вокруг него происходило, и всегда готов был откликнуться на любое новшество. Как видите, даже к «кофейным спорам» своего времени он не остался безучастным.

Содержание кантаты очень незатейливо, но забавно. Строгий, бранчливый, угрюмый, как медведь, Стародум (вот ведь имя какое придумал Бах!), возмущен поведением своей дочки — юной Лизетты. Она решительно отказывается выполнить приказание отца, запретившего ей пить кофе.

— Папаша, — взывает она к Стародуму, — будьте же добрей! Я трижды в сутки по маленькой чашке кофе пить должна, не то костлявой буду я, как пересохшее жаркое!

Но Стародум неумолим. Чем только не пытается он воздействовать на строптивую Лизетту! Запрещает ей гулять... Не пускает ее в гости...

— И пусть! Зато я кофе не лишусь! — только и слышит он в ответ. Угрозы становятся все страшней:

— Останешься без модного кринолина!.. Ни с кем из знакомых не будешь говорить!.. Нарядной ленты для чепца не получишь!..

Ничто не помогает. Тогда Стародум произносит самую жестокую угрозу:

— Вовек ты не получишь мужа!..

Вот уж тут Лизетта не выдержала:

— О, кофе, сахар и печенье, простите вы! Ни чашки больше я не пью!

Стародум готов уже торжествовать победу. Но это торжество оказалось несколько преждевременным. Лизетта идет на хитрость: она распускает слух, что согласится выйти замуж лишь за того, кто позволит ей пить кофе — столько, сколько она пожелает...

— Привыкла кошка мышь ловить — девицы выпить кофе рады! — поется в последней части кантаты, и выговор в заключение получает не Лизетта, а папаша Стародум:

— Бранить папаше дочь не надо никогда!..

Ну, чем не оперетта?! Вот ведь каким весельчаком был великий Иоганн Себастьян Бах! А некоторые чудаки, по незнанию своему, представляют его себе музыкантом скучным, непонятным, не знавшим, что такое улыбка и шутка!

Воображаю, что случилось бы с Антоном Ивановичем, если бы он узнал, что Бах своей музыкой не только вмешался в спор Стародума с Лизеттой, но и решительно стал на сторону Лизетты...

Впрочем, ведь и в споре Антона Ивановича с Симочкой великий Иоганн Себастьян тоже был не на стороне папаши...

ДЕЛУ — ВРЕМЯ, ПОТЕХЕ — ЧАС

Не зря выходил Бах из тяжелой золотой рамы. Ведь беседуя с Антоном Ивановичем, он беседовал со многими миллионами кинозрителей, помогая им разобраться во многих сложных вопросах музыки, с которыми мы встречаемся постоянно, но найти верный ответ на которые вовсе не так просто, как это иногда кажется.

Я уверен, что если вы и не видели самого фильма (когда представится случай — обязательно посмотрите!), то даже по моему краткому рассказу о нем хорошо поняли главное из всего, что Бах сказал Антону Ивановичу. А заключается это главное в том, что всякая музыка — и самая серьезная, и самая легкая, — прежде всего, обязательно должна быть хорошей музыкой.

Между музыкой легкой и музыкой серьезной нет никакой стены и никакой непроходимой пропасти. Они не только существуют рядом, но часто сплетаются друг с другом и даже переходят одна в другую, как сплетаются и переходят друг в друга радость и горе, смех и слезы в жизни человека. Потому-то в глубоко-трагической опере Верди «Риголетто» может звучать удивительно легкомысленная песенка Герцога (вот прекрасный образец настоящей легкой музыки!), а в беззаботно-праздничное «Итальянское каприччио» Чайковского может проникнуть скорбная, почти трагическая мелодия, возможно отразившая тот факт, что --">