Ламонт Хокинс - Wu-Tang Clan. Исповедь U-GOD. Как 9 парней с района навсегда изменили хип-хоп

округах были свои опасные кварталы. Грабежи, разбой, изнасилования, нападения и убийства были обычным делом. Не стоило поздно вечером ехать куда-то на электричке. До крэка на улицах Нью-Йорка царили героин и кокаин. Сутенеры, проститутки, продажные копы – все эти нью-йоркские клише на самом деле существовали и процветали.

С возрастом надо было тщательнее следить за своим окружением. В гетто, в кварталах, в этих опасных, жестоких районах города, ты всегда должен быть начеку, потому что в любой момент может случиться все что угодно. Там меня всегда окружали сумасшедшие чуваки. Это необязательно означало, что я с ними, но я должен был знать, что они делают, потому что если они дерутся, а я стою рядом, то какой-нибудь ублюдок мог врезать мне по башке, пытаясь дотянуться до кого-то, с кем у него разборки.

Так я и рос, наблюдая весь этот пиздец. Там ты всегда должен был быть в курсе происходящего. Тебе всегда нужно было остерегаться беспредельщиков. Ты всегда должен был быть на высоте. И по сей день все осталось так же для черного парня, живущего в нищем районе. Дело не в том, что ты вовлечен в происходящее дерьмо – потому что зачастую ты не делаешь ничего такого, – дело в том, что ты так ограничен и так закрыт в городской коробке, что обязан каждую минуту контролировать происходящее рядом.

Многие люди действительно не понимают, как такое взросление меняет человека на всю оставшуюся жизнь. Это меня испортило, и я никогда не стану прежним. У меня нет близких друзей. Я больше не могу общаться ни с кем из Парк-Хилла. Я не могу иметь дел с этими чуваками. Я не хочу иметь отношение к дерьму, что творится на улицах. Почему? Потому что так привык. Так что мне пришлось много всего убрать из своей жизни.

В конце концов мы уехали из Бруклина на Стейтен-Айленд и оказались в Парк-Хилле.

В конце 1970-х социальное жилье там продавалось по хорошей цене. Это был шанс для моей матери и матери Raekwon переехать из Браунсвилла. Поначалу Парк-Хилл был ничего. Когда мы перебрались туда, это был рабочий район и коммуна. На дверях подъездов была сигнализация. За домами газон. В конце квартала школа.

Понятно, что я рос в отстойных кварталах Парк-Хилла. Когда мы только приехали, Парк-Хилл, большая часть Клифтона и даже близлежащий Стэплтон только что подверглись городской реновации. Там преимущественно жили чернокожие, сам район все еще выглядел новым, поэтому не казался таким суровым.

Парк-Хилл находится в частной собственности, но субсидировался из федерального бюджета. Это плохая комбинация, потому что федеральное правительство гарантирует владельцам, что арендная плата будет оплачена. Это может звучать хорошо, но только не тогда, когда ты платишь за аренду независимо от того, сделан ли ремонт и происходит ли обслуживание.

Поначалу все было не так уж плохо. Но потом все начало ломаться и рушиться, мы месяцами ждали ремонта, и иногда вовсе не дожидались. Владельцам домов было абсолютно наплевать на дома и на жильцов, Парк-Хилл становился все хуже и хуже.

* * *

Тогда я всего этого не видел. Кажется, я ничем не отличался от обычных американских детей, но это не так.

С шести или семи лет, пока мать была на работе, я оставался дома один, без родительского надзора. У меня были ключи от квартиры, чтобы я мог попасть домой после школы, и мама все время говорила: «Никому нельзя открывать дверь и отвечать на телефон!»

Когда у мамы появились деньги, в нашем доме появилась няня. Хороших нянь было мало, так что я повидал разных.

Помню одну из них. Она была хорошим человеком, содержала дом в чистоте и заботилась обо мне. Кормила обедом и следила, чтобы я делал уроки. У нее были две дочки, и иногда они втроем нянчились со мной в ее квартире. А еще она была героиновой наркоманкой.

Однажды я зашел к ним в гостиную и увидел, как она ширяется героином прямо на диване. Ее руки распухли от уколов, но в то время я не понимал, из-за чего это. Я до сих пор вижу эти руки. Ее парень и пара других ребят, которых я никогда раньше не видел, тоже были там, и все ширялись этим говном.

Важно отметить, что моя мать понятия не имела об этом. Она упорно работала и ходила в школу, пытаясь улучшить наше положение. Так что я решил держать это при себе.

И хотя эта няня была наркоманкой, она была очень добра ко мне. Когда я вырос, я никогда не смотрел на нее свысока. В том возрасте я даже не понимал, что они кололи себе в руки. Только годы спустя стало --">