Елена Алексеевна Краснопевцева - Поют дети

у поле сйниченка да воль(и)но жила,

Наварила синиченка пива да вина. (2)

Усех она пташек у гости звала, (2)

Толькя не позвала Дурову сову,

Толь(и)кя (о)на не звала Дурову сову.

А как(ы) дурова сова прилятела сама. (2)

Она села повыша, повыша усех, (2)

(О) на повыша, повыша — на печном столбе, (2)

Наклонила головушку понижа усех. (2)

А как сыч Ахванасьявич, по сенюшкам похаживая, (2)

А ён совушку-удовушку подражнивая!

Место записи — Белгородская обл., Красногвардейский р-н, с. Больше-Быково, Алексеевский р-н, х. Большое.

Небольшую песенку «Пойду, молода, пойду, молодёшунькя» пели по дороге в лес за ягодами, за грибами. И — когда донимало пискливое комариное племя. Тут и настроение поднималось хотя бы от простодушных и забавных слов! И конечно, благодаря наслаждению, которое не может не доставить в этой песенке отточенность ее организации, изящество ее стиха и напева.

А пойду, молода (о), пойду, молодёшунькя, у лес по калин (ы)ку,

Пойду, молода (о), пойду, молодёшунькя, у лес по калин(ы)ку.

Стану, молода, стану, молодёшунькя, калинку ломати. (2)

Мене, молоду, мене, молодёшунькю, комарики кус-кус! (2)

Они, вороги, они, ворожаточки, да больно кусают. (2)

А я, молода, а я, молодёшунькя, да плечиком дерг-дерг! (2)

Место записи — Белгородская обл., Красногвардейский р-н, с. Больше-Быково, запись и нотация А. Иванова.

К шуточным песням нередко вплотную примыкают небывальщины, являющиеся специфическим видом забавы для детей. Равно как и для взрослых людей. Многим хорошо знакомы диковины, о которых говорится в песне-небывальщине «А была я у Ельниковых». Она представляет собой маленькую копилку необыкновенных для крестьянина бытовых обстоятельств, вещей небывалых.

Подобные занимательные сюжетные повороты с малолетства знают пожилые люди самых разных краев и областей России. Очень часто эти же или близкие им слова песенного текста сочетаются с широко распространенным по России напевом плясовой «Камаринская».

Но в селе Илёк Курской области (Беловский район) напев чрезвычайно самобытен, главным образом по ладу и по манере совместного пения.

Напев, здесь помещенный, стремительно и гибко «петляет», охватывая лишь несколько звуков. По шкале высот их отделяют одинаковые промежутки в целый тон. При таком равенстве дистанций между соседними высотами и благодаря исключительно быстрому своему движению напев сопротивляется установлению, одной сколь-либо твердой опоры в ладу. Присущее человеку чувство притяжения, тяготения, спроецированное на лад песни, остается в данном случае не слишком-то определенным. Напевом будто бы размывается привычное ощущение силовых полей, а также причин и следствий. В любой момент картина целого может запросто «перевернуться»!

Это касается не только собственно звуковой картины. Само внутреннее сложение напева невольно совпадает с правилами игры в «опрокинутый» вверх тормашками и «вывернутый» нутром наружу мир. Именно таким предстает перед нами упоительный мир небылиц-небывальщин. Одно несчастье: с возрастом у большинства он тускнеет. У ребят же он исстари отличается волшебной яркостью...

А была я у Ельниковых,

Ночевала у Котельниковых,

Ай ли(э), ли-ли-ли, ли-ли-ли,

Ли-ли-ли, ли-ли-ли, ли-ли^[14].

Ночевала у Котельниковых,

Я видала диковинку.

Я видала диковинку,

Диковинку-раздиковинку.

Диковинку-раздиковинку:

Что курица да быка родила,

Что курица да быка родила,

Журавель всея ночь проходил.

Журавель всея ночь проходил,

Насилушку поросенка родил.

Поросеночек дикой, он дикой —

Он яичко снес и снес.

Он яичко снес и снес,

На високаю поличкю взнес.

На високаю поличкю взнес,

А яичко катаится,

А яичко катаится,

А поличкя качаится.

А поличкя качаится,

--">