Мэтт Шрадер - Создание музыки для кино. Секреты ведущих голливудских композиторов

меня не было Интернета. Неоткуда было узнать о том, как выглядит мир. Так что каким-то образом Бонд познакомил нас с разными культурами и разными местами.

Вот и все. Было что-то большее в ощущении музыки, и это ощущение соединялось с фактом, что этот персонаж может делать все, что он хочет, когда он этого хочет и без всяких последствий. И если ты 8-летний мальчишка, ты хочешь жить именно такой жизнью, не так ли? Делать все, что ты хочешь, и не вляпываться в неприятности?

И чтобы потом тебя одобрительно хлопали по спине за это.

Ранее вы говорили о стратегическом использовании музыки в повествовании. Расскажите о решении удержать знаменитую заглавную тему бондианы в фильме «Казино «Рояль».

Главная идея удержания заглавной темы бондианы в «Казино «Рояль» состоит в том, что заглавная тема не просто так заглавная тема. Она говорит, что перед вами Джеймс Бонд. Если нам нужно поверить в то, что Дениэл Крейг – это Джеймс Бонд в «Казино «Рояль» еще до того, как он стал самим собой, будет странно, если эта музыка заиграет в течение фильма. Тогда вы не признаете того, что в повествовании есть какое-то развитие. Я думаю, что это был разумный подход. Может быть, он и не был направлен на удовлетворение зрителя. Когда вы смотрите фильм про Бонда, одна из вещей, которую вы ожидаете услышать, – это главная тема.

Но это был перезапуск, так что нам пришлось вернуться в точку отсчета, нам надо было поверить, что он убил Драйдена и получил свой первый статус «00». Это зарождающийся Джеймс Бонд, и он еще не стал тем Бондом, которого мы знаем, ожидаем или хотим, чтобы он был. И я думаю, что главная тема никаким образом не сделала фильм лучше, но Sony очень волновались за нее: они понимали, что, если музыка не прозвучит нигде, зрители не будут воспринимать этот фильм как часть франшизы.

Так что я просмотрел все от начала до конца, и мы подумали, что нужно посадить семена главной темы, ДНК этой темы по всему фильму в те моменты, которые этого заслуживают: когда фильм показывает нам, зрителям, что-то, что мы узнаем как нечто особенное, относящееся к Джеймсу Бонду.

Когда он в первый раз выигрывает «Астон Мартин» в карты. Когда он впервые надевает смокинг в ванной комнате. Когда он смотрит в зеркало и видит себя, а мы видим его. Когда он летит на свое первое место локации на гидроплане. Все эти вещи как бы сеяли семена того, чем является главная тема «Джеймса Бонда».

Также песня You Know My Name по-своему высеивает ДНК главной темы. Что-то вроде блуждающего баса. В какой-то момент вы подходите к концу фильма, и он впервые говорит слова: «Меня зовут Бонд, Джеймс Бонд», и вы видите черный экран, в этот момент врывается главная тема. Вам кажется, что весь кинотеатр воодушевляется. Вы с облегчением чувствуете, что он на месте. Вы уже как будто видели все это, и эти вещи росли, росли, росли, росли и в конце вы знаете, что он просто несет эту винтовку, и что на нем есть костюм, и что он просто смотрит на этого парня и говорит те самые слова, а потом появляется темный экран, и все содрогается. Это было потрясающе. Это и было главной причиной удерживания главной темы. Это очень интересно, когда вы удерживаете эту тему, потому что в «Умри, но не сейчас» у нас было чертовски много главной темы. Это был 40-й юбилей, там было до невозможности много того, в чем прослеживалась связь с вещами, которые случились перед сценой в комнате Кью, которого играл Джон Клиз, вплоть до фильма, где была Роза Клебб с лезвиями в ботинках. «Из России с любовью» – чемоданчик с ножом внутри. Все, что там могло понравиться, отсылало к предыдущим фильмам. А Дениэл, очевидно, сильно отличался. Мы подумали, что просто сократим тему, так как мы начинали историю сначала.

Как вы опишите вашу любимую музыку к бондиане, если говорить об инструментах?

Для меня альтовая флейта, басовая флейта и арфа. Я бы хотел вернуться к «Шаровой молнии», правда, к подводным сценам в «Шаровой молнии». Я помню как смотрел его в первый раз в кинотеатре, и я чувствовал, как он выдыхает пузырьки из своего дыхательного клапана. И этот оранжевый гидрокостюм, и вся сцена с подводной дракой в «Шаровой молнии». Мне всегда нравился такой темный ритм. Он мне кажется очень человечным. Он кажется каким-то внутренним – чем-то вроде музыкального пульса, музыкального сердцебиения. Буквального сердцебиения. Это не просто ритм. Для меня это было похоже на эхо из работ Джона Барри. Я не так часто использовал этот прием, раз --">