Лорел Кей Гамильтон - Серпентин (ЛП)

свою долю сцен с серийными убийцами

- но я все еще не хотела видеть хуже на этот раз. Мика видел это лично. Если он смог видеть это вживую, то и

я смогла бы посмотреть на картинку.

В верхней правой части тела человека было множество извивающихся змей. Правая сторона его лица была

покрыта ярко-зелеными чешуйками. Я ожидала, что его глаз на этой стороне будет похож на глаза змеи, но

он все еще был человеческим, коричневым и обычным. Из

его шеи и по краю лица было больше змей. Как будто его человеческое тело превращалось в массу змей.

Я вернулась к телефону? мой голос был настолько пуст, насколько я могла это сделать. Картина была

слишком ужасна для меня, чтобы добавить больше эмоций в ситуацию.

─

Они в конечном итоге превращаются в целую кучу змей? Человеческое тело теряет целостность и просто

становится отдельными змеями?

─

И это одна из причин, по которой я хотел поговорить с тобой об этом. Я бы никогда не подумал задать

подобный вопрос. Если ответ «да», это что-то меняет?

─

спросил он.

─

Может быть. Я имею в виду, они просто становятся массой змей и никогда не превращаются в человека, или

они остаются привязанными друг к другу, как действительно жуткая версия Медузы?

─ Я спрошу.

─

Становится ли их змея или змеи, зверем, подобным твоему и моему? Я имею в виду, у моих внутренних

зверей есть мысли, эмоции, и если мое тело позволит переменам произойти, если я действительно смогу

превратиться в физическую форму моих зверей, как ты, зверь будет своего рода независимым. Это его

собственное существо, животное, персонаж. Одна рука змеи такая?

─

Нет, это больше похоже на то редкое заболевание, синдром чужой руки, когда одна рука начинает

действовать независимо от человека. Они получают вспышки от змей, но в основном это укусы, нападения, насильственные импульсы.

─

Змеи боятся человеческого тела? Я имею в виду, хочет ли змея уйти, как настоящая змея хотела бы

спрятаться от человека?

─

Я не знаю, и я не уверен, что они тоже знают. Они считают это проклятием, Анита, настоящим проклятием, поэтому они не тратят много времени, пытаясь общаться с частями монстров.

─

Конечно, ты сказал им, что, если будете сотрудничать со своим внутренним зверем, то сможете лучше

контролировать его. Чем больше борешься с изменением, тем сильнее оно, и тем меньше у тебя контроля

над зверем.

─

Я им это объяснил, но они не хотят мириться. Они хотят, чтобы это ушло.

─

Многие новые ликантропы чувствуют именно так.

─

Но это не похоже на обычную ликантропию, Анита. Они не становятся их животными? они теряют частички

себя так, как я никогда не видел. Их умы никогда не перестают быть людьми и ужасаются от того, что с ними

происходит. Там нет никакого момента, когда они могут принять своего зверя и насладиться выпуском

более простого,

линейного мышления. Выход моего леопарда иногда мирный, почти медитативный.

─

Как ты думаешь, есть ли у них шанс найти мир со своими звериными частями?

─

Ты видела изображения. У меня такое ощущение, что впереди еще хуже, но они либо не хотят, чтобы даже

я видел это, либо совершают самоубийство, пока оно не стало намного хуже, чем на последнем снимке, который я тебе показал. Кстати, это один сын, один отец и один дядя.

─

Это только мужчины в их семье?

─

Нет, но это проявляется иначе в женской линии, и это менее распространено.

─ Как иначе?

─

Ты упомянула Медузу. Это обычно начинается так, как один змеиный локон, или одна картинка

- змея, свернувшаяся между женскими грудями, но змея вырастает из ребер женщины. Это обычно

спокойнее, и, кажется, это другой вид

змей. Это также может появиться годами раньше, даже в раннем детстве.

─

Можешь прислать мне фотографию этого, по крайней мере, змеи?

─

Подожди секунду? за дверью кто-то есть.

─