Ольга Михайловна Петерсон , Екатерина Вячеславовна Балобанова - Наследники Вюльфингов

Зигфрид отнял у Альбриха плащ-невидимку и завладел сокровищем, а все, отважившиеся вступить с ним в бой, были убиты.

Тогда Зигфрид приказал на повозках и на руках перенести клад опять туда, откуда его взяли Нибелунговы воины, и приставил охранять его самого могучего карлика Альбриха, и взял с него клятву вперед быть ему слугой. С тех пор карлик оказал ему много разных услуг.

— Еще много рассказов знаю я о нем, — продолжал Гаген из Тронеге, — он убил дракона и, выкупавшись в его крови, стал роговым, и не берет его теперь никакое оружие^[2]. Теперь же следует нам принять витязя так, чтобы не навлечь на себя его гнева. Он одарен такой могучей силой, что надо обойтись с ним полюбезнее — и так уж немало чудес успел он совершить своею мощью.

— Видно, правду говоришь ты, — отвечал ему богатый король, — посмотри, каким готовым к бою богатырем стоит там со своими воинами этот чудно отважный человек! Надо нам спуститься и выйти к нему навстречу.

— И в том не будет вам позора, — сказал Гаген, — он человек высокого рода — сын богатого короля. То знает Бог, но мне сдается, что сюда приехал он, конечно, за важным делом.

— В таком случае, добро пожаловать, — сказал король Гунтер, — я слышу, он хорошего рода и отважен, так пусть же он найдет радушный прием в Бургундской земле.

С такими словами Гунтер пошел навстречу гостям. Но когда спросил он Зигфрида, что привело его в Бургундскую землю, Зигфрид отвечал ему, что он давно уже и много слышал о храбрости короля Бургундов и его воинов, что он, Зигфрид, тоже будущий король и хочется ему показать себя достойным этого звания, а потому приехал он в Бургундскую землю, чтобы помериться силами с королем Гунтером и его воинами:

— Если вы действительно так отважны, как о вас говорят, то будем биться; если победа останется за мной — я буду владеть вашими землями, если же за вами — вы моими.

Смутила такая речь Гернота и его воинов; показалось им досадно, что какой-то иноземец задумал завладеть Бургундией, и многие из них уже готовы были схватиться за оружие. Видя то, вспылил Зигфрид и чуть было тут же не произошла схватка, но Гунтер удержал брата, да и сам Зигфрид успокоился, вспомнив о Кримгильде.

— Будь у нас гостем, — сказал Гизельгер, — будь гостем, ты и твои товарищи, приехавшие с тобой. Я же и все мои родичи охотно будем тебе служить. — При этом он приказал подать гостю вина.

— Проси у нас добром всего, что только у нас есть, мы готовы разделить с тобою наше имущество и положить за тебя нашу жизнь, — сказал тогда и Гунтер, и Зигфрид окончательно смягчился.

Так стал Зигфрид с товарищами дорогим гостем в земле Бургундов, и в течение многих дней при дворе Гунтера устраивались в честь его пиры и военные игры, и Зигфрид во всем и всегда оказывался первым — так велика была его сила.

Рады были нидерландскому витязю и дамы, с которыми рыцари проводили время. Но душа Зигфрида была поглощена мечтой о высокой любви, хотя он ни разу не видал еще красавицы Кримгильды.

Но в то время, как рыцари и оруженосцы на дворе предавались военным играм, Кримгильда смотрела на них из окна своей комнаты, и не было для нее лучшей забавы. Часто задумывался Зигфрид о том, как бы увидать ему Кримгильду — давно уже любил он ее всей душой, а до сих пор еще совсем ее не знал, и это сильно печалило его. Когда же братья-короли отправлялись объезжать свои владения, Зигфрид сопровождал их, и Кримгильда грустила, не видя его.

Так целый год прожил Зигфрид в земле Гунтера и ни разу еще не видал прекрасной девушки, принесшей ему потом столько любви и столько бед.

IV. О том, как Зигфрид воевал с саксами

Тем временем явились к Гунтеру гонцы, вызывая братьев на бой. Послал их король саксов Людегер и союзник его — король Тенемарки Людегаст. С честью приняв гонцов, Гунтер собрал совет. Братья и все воины его решили принять вызов, и Гаген посоветовал королю просить помощи у Зигфрида.

— Рад я помочь вам в беде, — сказал Зигфрид, — но у меня с собою всего лишь двенадцать человек изо всех моих воинов. Но дайте мне тысячу ваших мужей, и я справлюсь с врагами, хотя бы их набралось до тридцати тысяч.

Сильно горевал Гунтер и не знал, что делать: никогда еще враги не --">