Автор неизвестен -- Древневосточная литература - История Железной империи

Тогон-Темуру были представлены все три хроники.

Следующим этапом введения их в научный оборот (расширение круга читателей) стал перевод династийных летописей с китайского на маньчжурский язык в конце первой половины XVII в. Это было время начала объединения Нурхаци чжурчжэньских земель в новое государство — «Поздняя Цзинь» (переименованное позже в Цин) и окончательного становления новой письменности, идеально отвечающей нормам маньчжурского (чжурчжэньского) языка и созданной на основе уйгурско-согдийской графики. Она стала использоваться при написании государственных документов и литературных переводов с китайского языка. Ею же, естественно, делались записи переводов на маньчжурский язык «Цзинь ши», истории народа, прямыми потомками которого считали себя маньчжуры, а также «Ляо ши» и «Юань ши». У истоков проекта переводов стоял реформатор чжурчжэньского письма, ученый и литератор Дахай и Эрдени, а завершали его члены специальной Комиссии, которой руководил глава департамента церемоний Хифэ.

С 5-й луны первого года эры правления Вэсихунь эрдэмунгэ, «Высокоодаренного» маньчжурского государя Тайцзуна, «всеподданнейше восприняв указ [его], Совершенномудрого», приступил к работе коллектив знатоков китайского языка и древней истории народов, которые заселяли земли Дальнего Востока, Восточного и Северо-Восточного Китая, а также Центральной Азии, по переводу на маньчжурский язык исторических документов. Членам Ученого комитета во главе с сановниками Кичунге, Фэн Цюанем, Нин Вань-о, Фань Вэнь-чэ-ном-чэном и Гаринем предстояло выполнить грандиозную по объему работу — перевести с китайского на маньчжурский язык исключительной ценности материалы — «исторические книги..., в коих не оставлялись без внимания установленные с древних времен нравственные правила и их исполнение ханами и князьями, а также предания, дошедшие до наших времен», хроники династий Да Ляо, Си Ляо, Да Цзинь и Да Юань, а статс-секретарю Чабухаю и «ученым письмоводителям» Нэнту и Ечэнгэ написать на маньчжурском языке с пояснениями соответствующие тексты — маньчжурские варианты династийных хроник, а именно — «Дайляо гуруни судури», «Айсинь гуруни судури» и «Дай Юань гуруни судури»^[1]. Не менее сложную редакторскую работу следовало провести статс-секретарю Хукю. Он должен был изъять из перевода «непригодное» (надо понимать — несущественное), а главное — «согласуясь с известным направлением» (задача, очевидно, идеолого-политическая).

Поскольку истолкование древних текстов требовало особо высокого уровня знаний истории и языка, то в коллектив входила группа лиц, которым надлежало «разрешать сомнения и устно объяснять смысл китайских книг». Из них в соответствующих документах упомянуты имена руководителей-«толкователей» — статс-секретарь Ван Вэнькуй и его главный помощник Лю Хунъюй. Подготовленные к изданию хроники «переписали печатным почерком» письмоводители Буркай, Кэнтэй, Гувалча, Коркодай, Шолгэ и другие.

Началу всей этой впечатляюще масштабной для столь давних времен работы, которая продолжалась в течение 10 лет^[2], предшествовало обращение к государю со всеподданнейшим докладом министра Приказа по обнародованию законов Хифе, статс-секретарей Чжамба, Чабухая, Ван Вэнькуя и других чиновников министерства. Они нижайше изложили Тайцзуну, великому владыке Поднебесной, необходимость исполнения во благо государства задуманного проекта переводов на маньчжурский язык хроник династий, которые «пытались объединить народы в единую империю».

Суть заключалась в необходимости «созерцания древности» во благо процветания государства настоящего времени, ибо течения дел, удача в них или неудача, есть обстоятельства «весьма тонкие», а пружины событий, которые обеспечивают то наступление благостного мира, то господство кровавых жестокостей смут, увы, остаются доселе «крайне скрытными». Вот почему не следует пренебрегать и мудростью предков, и правилами их жизни, и былями далекого прошлого. Эти правила, обеспечивающие стабильность в жизни народа, нужно, порассуждав, перенести в настоящее, сравнивая и сообразуя с ними бытие людей современности. Недаром же рациональности мыслей таких неизменно, на протяжении следующих один за другим веков, следовали все «совершенноумные ханы», и не было таких, кто не действовал бы в соответствии с этими мудрыми от века правилами.

Никто другой, помимо мудрецов, «людей --">