Автор неизвестен - О:кагами - Великое зерцало

коннотациями: зерцало наряду с мечом и священной яшмой — одна из императорских регатой; зерцало, игравшее важную роль в солярном мифе, было передано, как повествуется в Кодзики, богиней Аматэрасу Омиками ее внуку Ниниги-но микото. когда он отправлялся на землю править и стал первым небесным государем Японии. В О:кагами зерцало — это символ власти, а повествования типа “зерцал” следует понимать как “истории о власти”, или о “передаче власти”. А поскольку властью обладали не императоры-тэнно. а регенты и канцлеры из дома Фудзивара, то О:кагами следует понимать как “истории о власти Фудзивара”

Содержащиеся в О:кагами и других “зерцалах” пятистишия-вака также вписаны в многовековую литературную традицию, корни которой восходят к первой японской поэтической антологии Манъё:сю: (“Собрание мириад листьев”, VIII в.).

Нельзя не сказать еще об одном важном и уже внешнем воздействии на автора О:кагами: он, несомненно, испытал сильное влияние (и в тексте мы найдем прямые ссылки на это) китайской философско-историографической традиции, восходящей к “Запискам историка” Сыма Цяня (II-I в.д.), высокому образцу китайской историографической прозы. В этом сочинении, в частности, представлены истории императоров и владетельных князей (ванов и хоу). Некоторые авторы параллельно изучали “Записки историка” и “Великое зерцало”^[11]. В этих сочинениях жизнеописания императоров и высших сановников содержатся в разных разделах, то есть имеет место вполне определенная рубрикация. В Ши цзи раздел о правителях бэнь цзи соответствует в О:кагами разделу о японских тэнно; у Сыма Цяня раздел ле чжуань совпадает в О:кагами с разделом, посвященным роду Фудзивара. В Ши цзи также есть эссе шу, хронологические таблицы бяо, краткие истории крупных княжеств (наследственных домов) ши цзя. В О:кагами “Истории старых времен” могут (с некоторой натяжкой) быть сравнимы с шу, но бяо и ши цзя в нашем сочинении отсутствуют. Не вполне реализуется в О:кагами и принцип биографического описания разделов ле чжуань.

Основной принцип организации материала в Щи цзи, считает, например, Ямагива, — хронологический, а не генеалогический (как в О:кагами), биографический, а не анекдотический и тематический (последний лишь отчасти соблюдается в О:кагами). О:кагами не во всем следует модели Ши цзи и отличается от чисто хронологического подхода “Шести национальных историй”^[12].

В О:кагами были соединены исторические материалы и повествовательная техника и поэтика, которые к XI в. были разработаны до мельчайших деталей. К этому времени уже созданы были такие шедевры японской повествовательной литературы, как Гэндзи моногатари (“Повесть о принце Гэндзи”, XI в.) Мурасаки Сикибу. Макура-но со:си (“Записки у изголовья”, X в.) Сэй Сё:нагон и другие произведения в жанре моногатари (буквально “повествование о вещах”). Таким образом, создатели “зерцал” оказались наследниками не только весьма обширных (многотомных) упорядоченных официальных историй на камбуне, но и высочайшей литературной традиции моногатари, чрезвычайно одухотворенной, и разработанной теоретической и практической поэтики. В исторических повествованиях соединились два типа мировоззрения: китайская “ученая” историческая традиция, представленная сочинением Сыма Цяня, и своя, “домашняя” традиция, которую можно подразделить на два пласта: 1) официальные упорядоченные истории на камбуне, и 2) японская лирическая стихия, унаследованная от классической поэзии и повестей-моногатари эпохи Хэйан.

Эти два потока, взаимопереплетаясь и противоборствуя, породили новую литературную целостность, внутри которой привычные “домашние” черты были оживлены привнесенным извне “чужим” подходом к материалу. “Записки историка” Сыма Цяня демонстрировали необычайно высокий уровень исторического знания, давали некоторую “точку отсчета” для новой литературной традиции “зерцал”. Лирический и одновременно фрагментарный японский взгляд на вещи потеснил более серьезное, строгое и систематизированное отношение к миру китайцев. Оригинальное миросозерцание японцев, построенное на ассоциациях, входя во взаимоотношение с высокоорганизованной, интеллектуально изощренной исторической мыслью, “растворяло” ее в лирической стихии, ломая схемы и рубрики, уделяя большое внимание “мелочам жизни” убранству дома, позе, одежде, снам и воспоминаниям, чувствам и стихам. Многие истории перешли из --">