Коллектив авторов - Древнегреческая застольная, шутливая и эротическая эпиграмма

Составление и перевод с древнегреческого E.В. Свиясова

Художник Ю.С. Александров

Художественный редактор В.Г. Бахтин

Корректор О.И. Абрамович

Компьютерная верстка А.Т. Драгомощенко

* В скобках указаны номера книг и номера соответствующих эпиграмм в данной книге Палатинской антологии.

ОТ ПЕРЕВОДЧИКА

Окогчённая летунья,

Эпиграмма-хохотунья,

Эпиграмма-егоза

Трётся, вьётся средь народа,

И завидит лишь урода —

Разом вцепится в глаза.

Так писал Е.А.Баратынский об эпиграмме как жанре.

Эпиграмма — слово древнегреческое. Первоначально оно означало — надпись на камне. К древнейшим эпиграммам следует отнести посвятительные надписи на предметах культа, надписи на алтарях, различного рода изваяниях, а также эпитафии — надписи на надгробиях. Как мы видим, первоначально эпиграмма весьма существенным образом отличалась от тех определений, которые мы встречаем в поэтических строках русского поэта.

Застольные, шутливые, эротические эпиграммы, в том числе представленные в этой книге, относятся по большей части к эллинистической эпохе, к периоду распада греческой государственности, ко времени возникновения христианства.

Несколько тысяч эпиграмм, в том числе написанные в самые древние времена греческой истории, соединялись в так называемые антологии. Например, знаменитый эпиграммист Мелеагр из палестинского города Гадары (II-I вв. до н.э.) объединил несколько сот эпиграмм в сборник, который позднее стал называться «Венком Мелеагра». Этот сборник, за исключением нескольких эпиграмм, был недавно издан в серии «Литературные памятники». В этот сборник вошло большое количество эпиграмм, ранее на русский язык не переводившихся. Более трёх тысяч эпиграмм составляют ценнейший памятник мировой поэзии — так называемую «Палатинскую антологию». Заметим, что более тысячи эпиграмм из этой антологии на русский язык еще не переведено!

Этот уникальный сборник имеет свою долгую и удивительную историю, а судьба сохранившейся до наших дней рукописи напоминает по своей фабуле запутанный детектив. Рукопись «Палатинской антологии» долгое время считалась навсегда утраченной. Лишь в 1606 г. французский филолог Клавдий Салмазий обнаружил её в гейдельбергской «Палатинской библиотеке» (отсюда и название сборника). Список датируется XI в. Идут годы и ценнейшая рукопись становится предметом вожделения политиков и учёных различных стран. Во время Тридцатилетней войны, в 1623 г., антология переправляется в Рим, в 1797 г. французские войска перевозят её в Париж и лишь в 1815 г. двенадцать книг этой антологии возвратились в Гейдельберг, а последние (XIII — XV) остались во французской столице.

Все 15 книг Палатинской антологии (к ней добавилась впоследствии еще и XVI, так называемая «Книга Плануда») к настоящему времени переведены на английский, французский и немецкий языки. Что важно — без каких-либо изъятий или купюр.

Русские переводы греческих эпиграмм имеют давнюю историю: в начале XIX в. эпиграммы из «Палатинской антологии» переводились Д.В. Дашковым, В.С. Печериным и др. Традиция перевода греческих эпиграмм насчитывает более 100 лет.

В 1935 г. вышел сборник переводов избранных эпиграмм из «Палатинской антологии». Этот сборник был представлен замечательными переводами, осуществлёнными профессором медицины Л.В. Блуменау (1862-1931). А в 1960 г. появился новый сборник переводов «Греческая эпиграмма», в который наряду с переводами упомянутых выше авторов, вошли новые — в частности, переводы Ю.Ф. Шульца. Эти два издания давно уже стали библиографической редкостью.

Настоящий сборник следует считать своего рода экспериментальным не только потому, что в него вошли переводы эпиграмм, по большей части ранее не переводившихся, но и потому, что впервые в такой полноте публикуются эпиграммы из «Палатинской антологии», — как бы это мягко сказать — нескромного содержания. Переводчик следовал одному правилу: при переводе подобных эпиграмм — никогда не смягчать их содержание, никогда не подвергать какому-либо лингвистическому оскоплению и нейтрализации суть подлинника.

Некоторые эпиграммы, разумеется, будут шокировать читателя, но, думается, не более, чем постоянно издающиеся в настоящее время сборники стихотворений Баркова и его последователей.