Автор неизвестен - Война мышей и лягушек (Батрахомиомахия)

кормилом,

И умоляет богов привести его на берег целым.

Так, чем он более тонет, тем стонет безудержней, громче

И, наконец, исторгает из уст своих слово такое:

«Верно, не так увозил на хребте свою милую ношу

Вол, что по волнам провел^[7] до далекого Крита Европу,

[80] Как, свою спину подставивши, в дом свой меня перевозит

Сей лягушонок, что мордой противною воду пятнает!»

Вдруг над равниною водной, высокую вытянув шею,

Вот уж где ужас обоих, — явилася грозная гидра^[8].

Гидру увидев, нырнул Вздуломорда, о том и не вспомнив,

Гостя какого, коварный, на верную смерть обрекает.

Сам углубился в болото и гибели близкой избегнул,

Мышь же, опоры лишившись, немедленно навзничь упала,

Лапками лагодя влагу и жалобный писк испуская.

Часто ее заливала волна, но, живучая, снова

[90] Наверх она выплывала… Однако судьбы не избегнешь…

Шерстка намокшая с большей все тяжестью книзу тянула,

И, уж волной заливаем, пред смертью промолвил мышонок:

«Ты, Вздуломорда, не думай, что скроешь коварством проступок:

Как со скалы — потерпевшего в море кораблекрушенье,

С тела меня ты низвергнул… В открытой борьбе или беге

Не превзошел бы меня ты на суше. Так наглым обманом

В воду меня заманил… Но всевидящий бог покарает

(Грозного не избежишь ты возмездья от рати мышиной)!»

Так он сказал и свой дух на воде испустил. Но случайно

[100] Это узрел Блюдолиз, на крутом побережье сидевший.

С писком ужасным пустился он весть сообщить всем мышатам.

Эти же, новость проведав, вспылали ужаснейшим гневом

И повелели глашатаям громко прокликать, чтоб утром

Прибыли все на собранье в палаты царя Хлебогрыза,

Старца, отца Крохобора, которого труп по болоту

Выплывший жалко носился — не к брегу родному, однако,

Нет, уносился, несчастный, в открытого моря пучину.

Спешно, с зарей, все явились, и первым в собранье поднялся,

Скорбью по сыну томимый, отец Хлебогрыз и промолвил:

[110] «Други, хотя и один я теперь претерпел от лягушек,

Лютая может беда приключиться внезапно со всяким,

Жалкий, несчастный родитель, троих сыновей я лишился:

Первого сына сгубила, свирепо похитив из норки,

Нашему роду враждебная, неукротимая кошка.

Сына второго жестокие люди на смерть натолкнули,

С необычайным искусством из дерева хитрость устроив,

Эту-то пагубу нашу ловушкой они называют.

Третий же сын — был и мой он любимец, и матери нежной…

Ах, и его погубил Вздуломорда, сманивши в пучину.

[120] Но ополчимся, друзья, и грянем в поход на лягушек,

Тело, как должно, свое облачив в боевые доспехи».

Речью такою он всех убедил за оружие взяться.

Их возбуждал и Арей, постоянный войны подстрекатель.

Прежде всего облекли они ноги и гибкие бедра,

Ловко для этого стручья зеленых бобов приспособив,

Их же в течение ночи немало они понагрызли.

А с камышей прибережных сняв шкуру растерзанной кошкой

Мыши, ее разодравши, искусно сготовили латы.

Вместо щита был блестящий кружочек светильни, а иглы

[130] Всякою медью владеет Арей — им как копья служили.

Шлемом надежным для них оказалась скорлупка ореха.

Во всеоружье таком на войну ополчились мышата.

Живо узнали про это лягушки, и, вынырнув, тотчас

В место одно собрались, и совет о войне учредили.

Только пошли пересуды, откуда и кто неприятель,

Вражий внезапно явился, жезлом потрясая, глашатай

Творогоеда бесстрашного сын, Горшколаз знаменитый.

Он, объявляя войну, к ним со словом таким обратился:

«Я от мышей к вам, лягушки, и послан я с вызовом грозным:

[140] Вооружайтесь поспешно, готовьтесь к войне и сраженьям.

Ибо в воде увидали они Крохобора, в чьей смерти

Царь Вздуломорда повинен. Так будьте теперь все в ответе.

Тот же из вас, кто храбрее, на бой пусть скорее дерзает».

Так объявил им глашатай, и, грозное слово услышав,

Затрепетали сердца и у самых бесстрашных лягушек,

Но Вздуломорда, поднявшись, их речью такой успокоил:

«Друга, не я убивал Крохобора и даже не видел,

Как он погиб: верно, сам утонул он, резвясь у болота,

В плаванье нам подражая. А эти гнуснейшие мыши

[150] Вздумали ныне меня обвинять. Ну,

--">