Феликс Григорьевич Лев - Пять дней из жизни черепахи

должно быть, о другие панцири. Всё прежнее кончилось.

Второй день

Так черепаха познакомилась с человеком. И пошла раскручиваться новая жизнь, в которой для неё многое было непонятно и страшно…

Для чего вообще ловят черепах?

А для чего всех других — крокодилов, медведей, моржей, попугаев?

Ну, этих всех не так много надо: главное — для зоопарков. В самом деле, кому это вздумается — держать в квартире кабана или рысь? Да этот чудак человек света белого не взвидит!..

А что? Было недавно: по телефону звонит в зоопарк гражданка и умоляет: «Даром отдам, забирайте!.. Я, — говорит, — ему ничего плохого не делала, мясом из магазина кормила, а он…» — «Кого забирать-то?..» — «Разбойника этого… орла…»

Оказывается, знакомый охотник подарил… Ну и птичка, скажу вам! Кошку хозяйкину чуть не заклевала; мясо на книжный шкаф утащила, рвёт, кричит — не подходи! Потом принялась скакать по квартире — всё расшвыривает, всюду гадит. А выпустить — не летит, крылья подрезаны…

Разве можно с кем-нибудь из диких животных сравнить черепаху?! Она способна неделями обходиться без пищи, мебели не царапает, не скулит, не кусается… А всё-таки в доме живое существо — дети так рады бывают!..

Весной, когда степь оживает и упругие соки распрямляют стебли травы, черепахи, почувствовав всеобщее пробуждение природы, медленно, словно ещё не проснувшись, появляются из своих зимовочных нор и, голодные, слабые, сотнями сползаются на ближние пастбища. Тогда-то в степь — на грузовике, на верблюде, на лошади — выезжают ловцы черепах и за какой-нибудь час или два собирают их множество, а затем везут в город на сдачу.

Человек, заметивший черепаху и сунувший её в свой мешок, был лесник Ивакин. Он жил с семьёй в домике на краю пустыни и каждую весну сеял здесь семена выносливых трав, кустов и деревьев. Чтобы те, вырастая, не позволяли мёртвым пескам продвигаться и захватывать полезную землю. Вот и сейчас через спину его верблюда был перекинут мешок с семенами, а другой, с черепахами, держал он в руке.

Ловить черепах было дело простое. За каждую полагалось на зоологической базе, куда он возил их сдавать, копеек пятнадцать — не помешают. Деньги он тут же в городе и тратил — на необходимые покупки для дома и гостинец для дочки. И значит, это было дело хорошее и полезное всем. Жаль только, продолжалось недолго — неделю, а может, две: остальное время в году черепах не брали и ничего за них не платили.

Что касается самих черепах, то Ивакин не задумывался — каково им сейчас? Чего о них думать… Если они и различались чем-либо, так только тем, что за одних черепах, которые побольше, и платили на две-три копейки больше, а за маленьких платили поменьше.

На другой день, прежде чем направиться на базу, Ивакин с утра набрал ещё полмешка черепах, зашёл по дороге домой и выпил две чашки-пиалы прохладного зелёного чаю. Чай этот был приятен в жару, хорошо утолял жажду, и пить его надо было не торопясь, чтобы насладиться.

Серый мешок горбатился у входа.

Пока отец отдыхал и пил чай, девочка прыгала рядом то на одной, то на другой ножке, и косички её вздрагивали при этом, словно непослушные пружинки. Она заметила, что мешок на полу шевелится, и хотела в него заглянуть. Но отец ей не позволил. Девочка отвернулась, обиделась. Тогда он сам развязал мешок, нашарил в нём черепаху и протянул дочке, хотя не понимал, для чего она ей.

Но девочка, видно, знала это заранее. Она ловко запеленала черепаху в пёстрый лоскуток, будто куклу, и стала баюкать. Впрочем, ей скоро это наскучило, а может, черепаха не слишком годилась для куклы: лежать спокойно она не хотела и то и дело выкарабкивалась из пелёнок.

Тогда девочка решила попасти её возле дома.

Это была та самая черепаха, за судьбою которой мы взялись следить.

Очутившись впервые в душном и пыльном мешке, она немедленно сжалась, ожидая всяких других неприятностей. Но так как ничего нового не происходило, то, придя в себя, она предприняла разведку: ощупала всё вокруг, пыталась куда-то пробраться, скользя ногами и всё более зарываясь в тесноту между других тел, — отыскать бы выход отсюда! Но лишь убедилась в безнадёжности всяких попыток — приходилось терпеть.

Оказавшись теперь в руке у девочки, она снова --">