Эллестон Тревор - Полет «Феникса»

Туссид на хребте Кемет, если что случится, мне не улыбается. Убеди меня присесть на пару ночей в Эль Ауззад, пока они там найдут провод для антенны, и мы это сделаем, Лью.

Он держал курс, поглядывая то на тянущийся с севера на юг нефтепровод, то на длинный коричневый хребет массива Кемет с другой стороны. Через минуту поинтересовался:

— Как там они?

— В порядке. Ты видел — у нас на борту Тракер?

— Нет.

— Его отправили в психолечебницу. Похож на тронутого. Знаешь, как они при этом выглядят…

Таунс кивнул, наблюдая, как на горизонте медленно меняет направление массив Кемет, и ожидая появления под правым крылом оазиса Тазербо. Если все будет хорошо, часа через два они достигнут северной части Центральной пустыни и окажутся в пределах досягаемости оазисов Джало.

Он замычал что-то в свой микрофон, но Моран вскоре велел ему заткнуться.

Спустя час они наткнулись на пелену песка и опустились на сотню футов, обойдя её стороной. Моран прильнул к плексигласу смотрового стекла, пытаясь высмотреть верблюжий тракт Радеу-Сиффи — единственный наземный ориентир, который они смогут взять в этом районе, где Центральная пустыня охватывала весь окоем с востока на запад. Снова задул ветер, и Таунс вытянул шею, глядя через голову Морана на запад, где горизонт заволокло вскипающей пылью. Слух его автоматически улавливал звучание моторов и находил его совершённым. Жаль все же, что у них нет радиосвязи.

Моран сверил указатель гирокомпаса и развернул полоску жевательной резинки, что Таунс не часто за ним замечал. В наушниках пошло неприятное чавканье. Пока что в кабину никто не заглядывал, хотя обычно на борту непременно оказывался какой-нибудь инженер из буровиков, который, чтобы убить скуку, вваливался в кабину и начинал учить, как управлять этой «штукой». В грузо-пассажирских самолётах вроде этого их просто некому было выпроваживать.

Таунс спросил Морана:

— Обезьянка там, с ними?

Моран принюхался:

— Уж не меня ли подозреваешь?

Все ещё не было следов верблюжьего тракта. Его укрыла буря. Такая буря способна замести всю нефтеразработку, кроме разве вышки. Западный горизонт продолжал вскипать — бурое и жёлтое перемешалось с синевой неба. За двадцать минут указатель гиро сдвинулся, и Моран снова установил его, озабоченно жуя резинку. Он давно уже молчал. Ему было известно то, что знал и лётчик: ещё час, и они будут в Джапо, пусть даже сами небеса опрокинутся.

Спустя десять минут курс «Скайтрака» пересекла на высоте десяти — двенадцати тысяч футов стая перелётных гусей, держа на восток. За ними, там, была сплошная пелена взметнувшегося ввысь песка.

Когда «Скайтрак» нырнул в воздушную яму, Моран стукнулся головой. На западе горизонта уже не было: пустыня и небо перемешались. Песок начал попадать в ветровое стекло, и Моран выпрямился в кресле, следя за гиро и делая поправки на отклонения стрелки компаса, вызванные железосодержащими горами к северо-западу от оазисов Коуфра.

За какие-то десять минут солнце скрылось, и они устремились прямо в густеющую жёлтую тьму. Таунс опустился до трех тысяч футов — минимум, который он мог допустить из-за песчаных вершин, доходивших порой до двух тысяч; ветер и здесь не прерывался ни на миг Песок, вскипая, поднимался с земли, как пар над кастрюлей. Спустя пятнадцать минут он поднялся до двадцати пяти тысяч футов — здесь тоже была сплошная жёлтая мгла. Пустыня теперь была не только под ними — она была и в небе.

— Сверь направление, Лью.

— Идёшь абсолютно точно.

По ветровому стеклу, как сухой дождь, зашелестел песок.

— Есть десятиградусный снос, — сказал Таунс.

— Я это учёл.

Они направлялись на север, а ветер дул с запада, от Феззана, а может, с самых отрогов Хоггар. Сильный поперечный ветер дул со скоростью тридцать-сорок миль в час, а возможно и больше. Жевательная резинка во рту стала неприятной на вкус. Один фактор риска уже сбывался: метеобюро Джебел Сарра снова оправдывало сорок девять процентов своих прогнозов. Но не зря Фрэнк Таунс сказал, что они сильнее: за три года у него не было ошибок. За этими тремя годами, что знал его Моран, стояло двадцать семь тысяч часов лётного времени, а всего его было сорок тысяч.

Звук за спиной заставил Морана вздрогнуть. Это был один из пассажиров, Моран его не знал. Он снял правый наушник.

— Если сломалась антенна, — заговорил этот человек высоким, но спокойным тоном, — и нет видимости, то как же ваш пилот отыщет --">