Полина Люро - Скрипач

этот вид на далёкие, окутанные серебристой дымкой голубые горы, скалистый обрыв под ногами, от которого нас с Тайрой отделяла лишь небольшая, вбитая по самому краю металлическая ограда, и ревущая в ущелье бурная пенистая река ― потрясли искушённое воображение.

— Стиви, ты видишь это чудо? А кто-то ещё не хотел идти… ― засмеялась жена и, уткнувшись носом в её густые волосы, я виновато пробормотал:

— Прости, малыш, был неправ, это ― настоящий восторг, словно играю ноктюрн…

И получил удар маленьким кулачком по спине:

— О нет, Стив, прекрати… Давай хотя бы сегодня не будем говорить о музыке! Если уж тебе не терпится выразить восхищение ― смотри на меня: разве я не прекрасна?

Пришлось поцеловать нетерпеливую красавицу. Обнявшись, мы смотрели на горы, как вдруг она удивлённо произнесла:

— Или кое у кого проблемы с глазами, или серебристая дымка перемещается с гор в нашу сторону… Что это может быть? Оно движется cлишком быстро, мне не по себе. Давай вернёмся, дорогой, просто мороз по коже…

Я тоже видел, как что-то, вначале принятое за далёкий туман, стремительно приближалось, словно переливающаяся гигантская змея скользила в светлых водах воздушного океана. Тайра потянула меня за руку, оттащив от края площадки, и это, наверное, спасло нам обоим жизнь, потому что в следующее мгновение сильнейший удар повалил обоих на землю. Я успел рассмотреть взметнувшийся над обрывом фонтан земли, в котором мелькали камни, клочья травы и скрученные дугой части ограды, и, кажется, ненадолго отключился…

Когда «твёрдый дождь» перестал барабанить о наши спины, Тайра первой поднялась на ноги, отряхиваясь и ворча:

— Как ты, Стиви, руки целы? Вот и хорошо, вставай, милый, что бы это ни было, оно врезалось в скалу под нами. Давай скорее убираться отсюда… Этому Вику придётся всё объяснить, или я сотру его в порошок. Ты меня знаешь…

Я кое-как сел, фальшивой улыбкой пытаясь скрыть боль в спине, и первым делом осмотрел руки ― удивительно, но они не пострадали, а это было главное. Гастроли ещё не закончились, завтра должен был состояться последний концерт, и теперь эта сумасшедшая вылазка в горы казалась мне настоящей авантюрой. Но, взглянув на расстроенную жену, я не стал ничего говорить: сам виноват, надо было раньше думать…

Поднявшись, начал искать глазами так и неоткрытый рюкзак, но, обнаружив среди вырванной с корнями травы только сумочку Тайры, закинул её длинный ремешок на плечо. В этот момент всё и произошло: прямо у входа на тропу в воздухе сначала образовался тёмный провал, быстро сменившийся прозрачной, колыхавшейся завесой, и это при полном безветрии! Малышка как зачарованная шла прямо в неё, и на мой крик:

— Остановись, Тайра, что ты делаешь? ― обернулась, прошептав одними губами:

— Беги…

Её непривычно бледное личико с полными ужаса и отчаяния глазами, внезапно из светло-карих с золотистыми искрами потемневших до цвета горького шоколада, навсегда запечатлелось в памяти… Завеса вздулась пузырём и опала, унеся с собой любимую женщину, а я, потеряв рассудок, бросился следом за ней. Но опоздал ― передо мной снова был лес и ведущая вниз тропа, по которой надо было идти, но я не мог этого сделать: растерянный и оглушённый случившимся, не в силах двинуться с места…

Так и замер, сгорбившись, когда внезапно налетевший ледяной ветер ударил в спину, взъерошив собранные в хвост волосы. Сзади что-то прогудело, тяжело столкнувшись с землёй, и страх вместе с буйным воображением тут же нарисовали страшную картину карабкающегося по отвесной скале чудовища. Оно поднималось снизу и шло сюда… И тут я очнулся ― закричав, бросился к тропе, но снова опоздал: в пяти шагах от меня дорогу перегородила появившаяся из ниоткуда стая необычных волков…

Нет, конечно, это были не волки ― несмотря на гул крови в голове и помутившееся от слёз зрение, перепутать их было невозможно: огромные твари, покрытые длинной светло-серебристой шерстью, со слишком крупным для привычных хищников вытянутым, поджарыми телами, узкими мордами, напоминавшими, скорее, борзых собак, и большими золотистыми глазами. Они замерли, прижав остроконечные уши к голове, напружинив сильные, готовые к прыжку лапы, словно ожидая приказа атаковать…

Самый крупный из них, несомненно, Вожак, смотрел на меня пристальным, совершенно человеческим взглядом…

Я понимал ― шанса на спасение не было: сзади, фыркая и шумно дыша, двигалось --">