Саша Фишер - 90-е: Шоу должно продолжаться

аранжировка. Или минусовка, или, еще лучше, чтобы им профессиональные музыканты подыграли. Например, «Парк культуры и отдыха». И я должна им это обеспечить. Обязана просто! Врубаешься?

— Нда, я сейчас представил лицо Конрада, когда ты ему об этом рассказываешь, — усмехнулся я.

— Ага, — фыркнула Света. — Одной рукой он будет гладить меня по голове, а другой — звонить в дурку, я уверена. Они, кстати, еще и до Полежаева добрались, прикинь? Звонили ему, в приемную каждый день приходят.

— Полежаева? А кто это? — спросил я.

— Это зам по культуре в нашем райисполкоме, — махнула рукой Света. — Отличный мужик, он нам и с помещениями помогает, и с аппаратурой. А мы ему — со всякими отчетными мероприятиями. Так эти девицы его решили тоже осадить.

— Ну вот, а ты говоришь, конкуренции нет, — хохотнул я. — Такая целеустремленность, эти девочки далеко пойдут…

— Ой, не знаю, — Света устало покачала головой. — Мне лично уже придушить их хочется.

— Может, кофе? — предложил я. — Есть у тебя обеденный перерыв?

Кафешка нашлась прямо в ДК. Ну как, кафешка — прилавок с подсохшими бутербродами с маслом и сыром и песочными пирожными, которые были бы гораздо лучше, если бы их делали из обычного печенья из бумажных пачек, склеивая сливочным маслом. Но отлучаться с рабочего места надолго Света не могла, так что пришлось довольствоваться, чем есть. Жидким и невкусным кофе и шоколадкой, которую я принес с собой на всякий случай. Потому что на рынке, где я работал практически каждое утро, вообще не было никаких проблем со сладостями. Были бы денежки.

Мы болтали. Я аккуратно и в порядке трепа выспрашивал у Светы всякое разное как про наших конкурентов, так и про состав худсовета. Она сплетничала охотно, я задавал наводящие вопросы, смеялся в тех местах, где нужно было смеяться. И мысленно добавлял заметки в свою тетрадку-досье. Надо будет, когда вернусь домой, обязательно записать это все. В принципе, я уже не сомневался, что первый этап мы нормально проскочим, а до концерта успеем отрепетировать еще пару песен из тех, которые сочинил Кирюха, и у нас получится вполне цельное и бодрое выступление.

Но знать функционеров организации, в которую я собираюсь впихнуть своих подопечных, в любом случае нужно.

* * *

Астарот нервно трепал пряжку своего чешуйчатого жилета из кусочков кожи. Вид он имел ожидаемо-хмурый и недовольный. Кто-то опять посмел принять решение без его участия. В принципе, в чем-то он даже был прав в своем недовольстве, название и впрямь следовало обсудить. Но очень уж мне не хотелось опять устраивать этот кошачий концерт на пустом месте, так что я отложил разбирательство на последний момент. Когда точка невозврата уже будет пройдена.

— Я все равно не понимаю… — хмуро пробухтел он.

— Астарот, остынь, в том-то и дело, что я не собирался менять название, я его просто сократил, — сказал я.

— Ну и нафига? Теперь же стало совсем непонятно! — возмутился он. — «Ангелы Эс»… В каком смысле — Эс. Света? Социализма? Селедки?

— Сервелата! — подсказал Бельфегор. Бегемот потер живот и огляделся, как будто в поисках еды.

— Братва, давайте без резких движений только, — я поманил их пальцем, типа, собираюсь по секрету что-то рассказать. Они послушно сомкнулись головами, а я зашептал. — Мне Клэр по секрету сказала, что в худсовете есть чуваки с православием головного мозга. И всякие там намеки на сатану они терпеть не могут. Так что считайте, что это не смена названия, а шпионский псевдоним. Чтобы получить членство в рок-клубе.

— Православие головного мозга… — хихикнул Бельфегор. Его смена названия встревожила как-то не особенно. Кажется, он был только рад, что слово «сатана» больше там не присутствует.

— Но почему ты с нами это не обсудил? — снова повторил Астарот свою обоснованную претензию.

— Просто не успел, — соврал я. — Я только вчера узнал, так что по-быстрому переписал заявление. Астарот, ну прости, правда! Ничего не изменилось, считай это простой бюрократической формальностью. Сатана же отец лжи, он такое одобряет.

Я скрючил пальцы, изображая страшные когтистые лапы.

— Вползти в дом коварной змеей, втереться в доверие сладкими речами… — жутким шепотом проговорил я. — И хватит об этом уже, вам сегодня надо выступить так, чтобы этому худсовету крышу сорвало, ясно вам?

— А почему мы двенадцатые? — спросил Кирилл.

— Потому что --">