Игорь Юрьевич Самарский - Авторитет

цыпочках заглянул на второй этаж и увидел: в коридорной «месиловке» срубились человек пятнадцать, черных и арабов…

Русский мат перемешивался с испанским и еще каким-то, в ход пошли стулья, кастрюли из кухни…Двери слетали с петель, кто-то уже ползал по полу, размазывая лужу крови, тянущуюся за ним…Треск, крики, вопли, кровь летит фонтанами по стенам коридора. Вот уже трое корчились на полу…

По коридору бегала обезумевшая комендантша, которой в этой свалке тоже попало по голове…На улице завыла милицейская сирена…

Я от греха подальше поднялся к друзьям в комнату. Там уже было все готово — накрыт и украшен водкой импровизированный праздничный стол…

— Сэм? Что-то не так?

— Все так ребятки…Кушаем и пьем…Ничего не знаем …

— Понятно…

Соседи у меня сейчас понятливые…Тепло…

Хмель ударил в голову с утроенной силой…Еще бы…У Хуана «вмазал» добряче…

Поделился информацией с хлопцами о том, что происходит на втором этаже.

Да те и сами смекнули, потому как у подъезда общаги уже скопилось три скорых помощи и две «ментовские» машины.

Сидели…Обсуждали…

Через час вваллся Хуан, с разбитой перевязанной головой.

Возбужден, до потери пульса…Руки тряслись, глаза блуждали:

— Сэм! Ты видел как мы отделали ту нигерскую сволочь?

— Хуан…Я слышал…Вы чего? Дрались там?

— Сэм! Да мы там на втором «метелили» всех с Сенегала и Мозамбика…Всех сук. Они еще над Фиделем издевались. Из той 202-й комнаты увезли всех на скорой. Мы с Мигелем и Раулем отказались…

И это про негров, говорил сам фиолетово-черный негр.

Чудеса! Вот что делает революционное воспитание трудящихся!

— Хуан…Брат ты мой!

Я его обнял. На столе стояла "неуспетая" открыться еще одна бутылка водки.

— Давай своих к нам…И Рауля и Мигеля….

Через пару минут, русско-кубинское братство распевало песню: «Куба- любовь моя», закусывая кабачковой икрой и черным, бородинским хлебом с лучком….

В заключении скажу. Кубинцев, как и меня не выкинули из института. Авторитет мой к пятому курсу возрос неимоверно, именно для «разруливания» критических ситуаций с иностранщиной.

Все чёрную работу делали кубинцы во главе с Хуаном, и не только в «Политехе» но и по всем институтам города. Я лишь только координировал события. Естественно и цена за услуги «разруливания», на 4–5 курсе, уже была не четыре бутылки водки, а насколько дороже….

Институт я благополучно закончил.

Земля слухами полнится — заказы приходили из «Меда», «Горхоза», «Педа»…

Я давал «целеуказания» и кубинцы делали все остальное.

По умному.

Банда наша разрослась за счет кубинцев из других вузов, и стала неимоверно популярной в студенческой среде Волгограда. Преподаватели при встрече со мной, почему-то всегда улыбались…

Авторитет!

Только через 25 лет, на встрече с однокурсниками, в студенческой столовой «Политеха», я узнал, что группа моя — за меня «горой встала», писали коллективные письма в мою защиту, и к ментам и в КГБ…

Только я об этом дуралей ничего не знал.

Коллективно, вместе с деканами меня и вытащили.

А после окончания института мой дело продолжили братья — кубинцы. Чему я очень рад, потому как черная шваль уже не вела себя так нагло как в мою бытность. Значит я внес свою благородную лепту в мироустройство студенческой жизни.

Это вам не телесериал «Универ».

Такие вот дела….

Всех вам благ и здоровья!

…

--">