Андрей Ангелов - Рукописные рассказы. Часть вторая

От светлых целей Фомы – мозги тоже просветлились. И к Ванге не ходи. Он достал из сейфа бутылку минералки, и наловчил лыжи в логово алконавтов.

* * *

В спальной камере «трезвяка» находились двое – спящий и бодрствующий. Личность первого установить не удалось, а второй – это известный всему Кукуевску дедок по фамилии Муданов, ярый алкаш и фестивальщик. Дед никогда и нигде не работал, в преступной деятельности уличён не был, но стандартно нажирался каждый день. В «трезвяк» его уж и не принимали в последние годы, ибо взять с него нехер. Иногда Муданов залетал сюда по ошибке. Как, видимо, и сегодня.

— Похоже, мне повезло, — усмехнулся Растопыркин. – Сей перец точно меня поблагодарит! – Он присел на краешек кровати, рядом с настороженным дедом, сунул ему воду. – Пей.

Муданов без всяческих колебаний выпил бутылку. Отёр усы. Настороженность убралась подальше, уступив место – интересу. Просто так газированной водичкой в камерах не поят, тем паче подгон от самого хозяина.

Фома игриво сказал:

— Слышь, Муданов, ты услышь меня. – Чуть поколебался и добавил. – Пожалуйста.

Далее начальник  медвытрезвителя стал рассказывать о своих благих деяниях. Твёрдо и чётко. Первый алкоголик терпеливо слушал, кивал и вздыхал.

— Такие дела, — гордо закончил Фома и в нетерпении посмотрел на деда.

Муданов сплюнул шершавой слюной в сторонку и простецки выдал:

— А какого хрена?.. Зуб даю, начальник, что твои сержанты мастырят тебе койку в психушке.

— Что?

— Глянь их глазами, ты ведь ёбнулся! Даж я, не будучи тупорылым ментом, вкуриваю!

— Да?

— Ты своими действиями разрушаешь обчество! — поймал вдохновение Муданов. – Я – старый бухарь, но жизнь понимаю… Ты, начальник, хошь нарушить традиции, что средь позорных ментов росли тыщу годов. Ты, блять, начальник, один из них, и нихогда мерзкой гадюке не стать трэпэтной ланью!

— Мерзкой гадюке? – вновь удивился Растопыркин.

— Ты хотел правды, — флегматично зевнул дедок. – Да, и жена Матрёна сёдни без золотишка по твоей милости, а завтра чё у нея отбырёшь? Рыторыческий вопрос!

— У тебя всё? – без паузы спросил Растопыркин. Сухо.

— Угу, — дед прямо-таки развеселился. По роже цвела широченная ухмылка.

Капитан встал и одёрнул китель. Помялся чуток. Рявкнул:

— Встать! – после дополнил потише. — И иди за мной.

* * *

— Товарищ капитан! – на пороге начальственного кабинета возник Полоумный. – Всю нашу суточную выручку я вернул гражданам, по вашей личной просьбе!

А просьба в виде рапорта уже лежала в кармане, вместе с расписками счастливчиков, как улики неадеквата Фомы.

— Гражданина, выпившего бутылку пива – отвезли до места, где его и выхватили! – откозыряли, тискаясь следом за лейтенантом, Сукин и Шакалов.

— «Жигуль» сам домыл, — заявился и Болванов.

— Все свидетели против начальника на месте, — почти вслух подумал и Козлов, влезая в кабинет.

Следом втёрлись ещё несколько убогих краснопёрых. Ничего не сказали. Прихерели ещё более, чем утром.

— Чё за фня?

За персональным столом – посиживали Растопыркин и Муданов. Пили водку и по-конски ржали.

— А, заходите, моя любимая банда! – с чувством произнёс Фома, уже будучи в хламину. — Слышь, Полоумный, а где та цепочка, что отлично украсит Матрёну Ивановну?..

* * *

Во вторник Растопыркин проснулся. Снова с глубокого похмела и снова ментом позорным. Дурацкие мысли о значимости, связанной с никчемностью — пропали.

— Ага, мой волкодав! – под боком обнаружилась жена Матрёна. – Вечерком ты обещание не сдержал, значит, будешь отрабатывать сейчас, — она залезла под покрывало, нашаривая там нечто шкодливой рукой.

Фому затошнило от одной мысли о вчерашнем обещании. Он аккуратно отодвинул супружеские пальчики, и деловито полез к заветной фляге со сладкой брагой, стоявшей возле печки, в уголке.

Матрёна потрогала новую золотую цепочку, обвившую её шею. И смирилась.

[1] 1996 год. Средняя зарплата по стране – триста тысяч рублей.

Илл. Начало рассказа в рукописном варианте.

Рассказ писался три дня: 21.06.1996 – 23.06.1996 (Западная Сибирь)

Литобработка автором: 25.09.2013-27.09.2023 (Мадагаскар)