Сергей Владимирович Еримия - Мы, кто катит этот мир

ретировалась.

– Ладно, я понимаю. Традиции, все такое. Значит так, я меняю свое решение! Да, я женюсь, но не сейчас и не сегодня. Завтра с самого утра. А сегодня приглашаю всех на турнир. Да! Мой соперник уже мчится. Ох, и встречу же я его! – толстяк фальшиво прокашлялся и тихим шепотом добавил: – Если он еще доберется. Сомнительно это…

Выговорившись, потенциальный жених встал, медленно, как и подобает человеку своей комплекции. Потянулся, да так энергично, что одежда на животе затрещала по швам. Сам же живот странно задрожал, завибрировал и… отвалился. Со всех сторон послышались смешки, шуточки, вот-вот зал взорвется гомерическим хохотом, но нет. Тот резко поднял руку, зрители мгновенно исчезли, будто растаяли. В просторном зале осталась лишь она, внезапно похудевший толстяк и блондинка в вышитом синими нитками платье, но и та скоро растворилась во все разрастающейся бесконечности пространства. Исчезли стены, пропал потолок.

– Хотел соответствовать, так сказать, образу, все такое. Ну, ты сама понимаешь, правда? – похудевший толстяк печально пожал плечами и огляделся. – Решено, именно здесь и будет проходить поединок. Что скажешь, тебе нравится?

– Что нравится? – она равнодушно пожала плечами.

Тот резко обернулся, всмотрелся в окружающую пустоту. Всюду, куда ни глянь, была только бескрайняя равнина, простор, покрытый удивительно синим то ли льдом, то ли слежавшимся снегом. Бесцветные глаза вспыхнули огнем. Старясь скрыть отражающиеся в их глубине эмоции, опустились веки. Бесцветные губы прошептали несколько слов.

Бесконечность пустоши сменилась берегом. Плато, что резко обрывалось к морю. Внизу плескались волны, разбиваясь о камень, там бушевал океан. Тут-таки прорвали звенящую тишину крики чаек, растревожил воображение рокот бурного океана.

В стороне от накатывающих волн выросла скала. На ней спиралями прорезались балконы, идеально вписанные в природный ландшафт. Еще немного и займут места зрители, а внизу начнется представление, которого не видывали здешние места.

– Знаешь, а ведь я завидовал вам обоим, тогда, раньше, это же здорово менять все, что только вздумается! Красотища! – похудевший «великан» подошел к ней вплотную, наклонился, принялся шептать на ухо, почти касаясь мочки тонкими губами. – А, оказалось, зря! Зря завидовал. Ведь это все могут! Будущее человека в его руках, мы, мы все катим этот мир, правда, не каждый из нас это осознает…

Издав ехидный смешок, «худой» подошел к краю обрыва, остановился, глядя вниз. Там в глубине волна налетела на камень и устремилась ввысь. Мгновение и гребень, увенчанный белоснежным буруном, поднялся на высоту человеческого роста. Повинуясь законам природы, волна должна была отхлынуть, распасться на тысячи мельчайших капелек, но нет. Замер столб воды, застыл у обрыва, блестящий, как отполированный камень.

– Кое-чего ты так и не понял, – усмехнулась она. Кивнула и волна, вновь ставшая водой, отхлынула, смешалась с водами глубоко внизу. – Любовь катит мир, а уж ее-то у тебя и нет…

– Так, ты давай мне не умничай! – «худой» покачал головой и одарил ее взглядом, от которого веяло мертвенным холодом. – Не надо, не забывайся. Думаешь, ты кто? Центр вселенной? Властительница мира? Не угадала, ты всего лишь трофей – награда победителю. А кто победитель? Правильно, я!

В ответ она громко рассмеялась. «Худой», которого явное пренебрежение раздражало больше всего на свете, крепко сжал зубы. Послышался противный скрежет, в котором растворился даже рев беспокойного океана.

– Остынь! – сквозь смех выкрикнула она и в тот же миг новая волна налетела на склон. «Худого» накрыло с головой.

– Твое место вон там, наверху. Не переживай, ты все увидишь, я об этом позаботился! Кстати, если хочешь, можешь взять бинокль. У нас все как в приличном театре… – мрачно глядя на свой совершенно мокрый костюм, выдавил из себя тот и быстрым шагом направился к горе. Перескочил через ограждение ближайшей ложи и слился с общим каменным фоном.

Глава 8

Чувствуя, что все меняется, к тому же меняется стремительно, он огляделся. Увидел скалу, что буквально на глазах формировалась из казавшейся живой серости. По крутым склонам серпантином проступили балконы. Мгновение и в каждом из них, будто ласточки на гнездовье, появились люди.

В центре равнины буквально из пустоты возник большой камень с острой верхушкой. Рядом, опираясь ногой на одну из боковых граней, проявился --">