Олеся Шеллина - Потерянный город

— Кузнеца, ты забыл, дядя, что с нами был кузнец?

— Ах, да, кузнец. Дорогая, я хотел тебе сообщить, что…

— Я смертельно устала дядя и хотела бы отдохнуть, — Элька побрела к лестнице. — Мне же заказана комната?

— Ну, разумеется, под номером восемь. Вот только, ты не могла бы переодеться, милая, этот костюм, он, мужской, а это не слишком прилично.

— Мне не во что переодеваться, — равнодушно ответила Элька и протянула руку. Мартин понял ее правильно, тут же отдав ключ.

— Кенирг, что за суета? — Элька резко обернулась и столкнулась с высоким стройным парнем, спустившемся в это момент в зал. — Все словно с ума посход… О, — тут он заметил Эльку, пару раз моргнул и тут же склонил голову. — Герцогиня Наверн, вы не представляете, как мы рады, что с вами все в порядке. Где же вы столько времени пропадали?

— Мы знакомы? — Элька слегка нахмурилась, изучающе разглядывая его. Он был высок настолько, что ей приходилось задирать голову, чтобы посмотреть ему в лицо. С Тэем у нее таких проблем не было. Невысокий юноша был немногим выше ее самой, и это Эльку совершенно устраивало. Незнакомец был красив той мужественной красотой, от которой забилось бы ни одно девичье сердце, вот только Эльке было на его красоту глубоко наплевать. Сейчас она хотела остаться одна, чтобы, наконец-то выплакаться вдоволь.

— Вы, наверное, не помните меня, я был представлен вам на весеннем балу его величества. Маркиз Визэр Ганнар…

— Простите, ваша милость, — пришел на выручку Эльке Генр. — Но герцогиня совсем измотана, и вряд ли сейчас способна вспоминать весенние балы. Вы бы ей отдохнуть дали. Время-то теперь у вас с избытком, еще успеете всех вспомнить. — Визэр обжог Генра яростным взглядом, но, отметив, как осунулась его вроде бы невеста, решил, что ей действительно надо дать отдохнуть. Вообще ее вид его неприятно поразил. Он помнил очаровательную веселую куколку, пустышку, как и все девушки ее возраста. Но, чтобы с ней не произошло, навсегда убило это покорившее его очарование юности. С другой стороны, он же не по любви жениться собрался, как какой-нибудь простолюдин.

— Да, действительно. Вы позволите, — он посторонился, давая девушке пройти, и уже было протянул согнутую руку, чтобы ее сопроводить, но тут же вновь наткнулся на так неприятно поразивший его изучающий взгляд серых глаз, в которых сейчас не было ни капли былого очарования.

— Не стоит утруждаться, маркиз, — Элька проигнорировала его руку. — Я вполне смогу найти цифру восемь на двери моей комнаты, и сомневаюсь, что в этой таверне меня могут подстерегать опасности.

— Отдыхай, дорогая, — крикнул ей вслед Мартин. — Завтра мы выезжаем домой. Вы поговорили со своим командиром? — обратился он к Генру.

— Да, Видлок дал предварительное согласие, — кивнул Генр, и, нахмурившись, пошел к комнате, которую ему предстоит делить с командиром, и, возможно, тем мальчишкой, если Видлок его притащит с собой. И что-то ему подсказывало, что их ждет просто незабываемое путешествие, которое ему уже не нравилось.

Элька же, дойдя до комнаты и закрыв дверь на ключ, сползла по ней на пол, закрыла ладонями лицо и впервые за эти дни позволила себе полноценно зарыдать. Так, что от слез перехватывало дыхание, зато становилось немного легче на душе.

Тэйлин гнал коня до самой кузни. Ходом заскочив на полянку перед приземистым строением, он с трудом сумел остановить разгоряченное животное, и соскочил на землю.

Долго стоял, не решаясь войти. Затем толкнул обгоревшую, покореженную дверь.

Стоя на пороге и глядя на практически выгоревшее изнутри помещение, Тэй с трудом мог представить, какой же силы пламя здесь бушевало не так давно.

— Будешь проходить? — услышав сзади знакомый голос, Тэй сжал кулаки и покачал головой. — Тэйлин, — позвал Видлок. — Посмотри на меня, — но парень продолжал стоять спиной к нему, не двигаясь с места. Тогда Вид схватил его за плечо, с силой развернул к себе и прижал его голову к своему плечу.

— Пусти, — Тэй попытался вырваться и даже ударил командира кулаком в грудь, но Вид держал крепко. — Пусти!

— Нет, — Видлок покачал головой, словно парень мог его увидеть. — Ты плачь, если можешь. Это не стыдно, и это не слабость, это… чтобы глаза не болели, — его голос звучал глухо. Сам Видлок отдал бы очень многое за возможность оплакать Сиану, но он не мог, и от этого чувствовал себя еще хуже.