Темный - Аналоговый мир

милая. Хочешь, я возьму тебя с собой. Мой путь наверняка будет опасен, но я верю, что смогу тебя защитить.

– Иди… Я нужна своей стране, своему миру. Ты будешь помнить обо мне?

– Конечно. Может я еще загляну в гости, кто знает?

– Мне жаль, что я не полюбила тебя. Будет сложно встретить такого как ты…

– Не жалей. В моей стране говорят, мужчину делает женщина. Удачи тебе, маг!

Больше мне здесь нечего было делать. Припасы собрать в дорогу дело пяти минут, осталось дать команду водителю. Я стоял у арки и любовался этим произведением искусства древних. Знаки я расшифровал, помогли местные знания. Теперь я спокойно мог отправляться прямиком на родную Землю, пригодился каталожный номер! Чего жду? Важных людей от которых зависит жизнь Элен. Хочу сказать им напоследок, чтобы не срывали злость на моей подруге. Вот и вертолет, идиотское название, гремит двигателем. Торопятся, думают я убегаю? Машу рукой, привет!

– Собрались бежать? – Ко мне направился один из черных костюмов. – Почему?

– Ваших специалистов по магии захватили с собой?

Ага! Вот и старички, улыбаюсь, машу им приглашая.

– Уважаемые господа! Пришло время вас покинуть. Надеюсь наше общение было полезным, для меня было огромным удовольствием с вами работать, общаться, да просто рад что вы есть. Надеюсь на следующую встречу.

За эти несколько месяцев ментального общения неплохо выучил местный язык, почти без акцента говорю. Для ребят в черном это кстати оказалось неожиданностью, но как нибудь переживут!

– Я вас дождался чтобы показать последовательность открытия портала. – Я начал вводить символы, объясняя свои действия. – Вот и все, прощайте!

Арка подернулась сияющей пленкой и я сделал завершающий знак, номер своей планеты. В последний момент встретился глазами с Элен, в голове прозвучало, помни…

Свод храма иконы Казанской Божией Матери осветился радужной вспышкой, я застыл на разноцветной плитке. Не ожидал что арка окажется в храме, да еще таком. С постамента на меня взирал лик иконы, ласковый но строгий взгляд дарил надежду, вселял уверенность в правоте светлого пути. Твори добро…

Я оторвался от лика и повернулся на звук шагов, по храму шел служитель, явно не молодой, но с солдатской выправкой.

– Время позднее, храм закрыт.

– Простите, наверное задумался, вот и не уследил за временем. – Что еще я мог ему сказать? Про разность часовых поясов в разных мирах?

– Не побрезгуешь ли путник , разделишь мою трапезу?

– С удовольствием преломлю с тобой хлеб, хранитель.

В маленькой каморке мы сидели за накрытым столом, я налегал на хлеб с салом, а мужчина пробовал принесенное мной. Появилась и бутыль, прозрачная как слеза, но явно не сорок градусов. Я с сомнением проглотил первую, прислушался, хорошо пошла!

– Ты странник не сомлевайся, слеза она дар не горячит, токмо душу согревает. – Мужчина разлил по второй, поднялся.

Я тоже встал, этот обычай во всех войсках один, вторая за павших, без тоста, без чинов… Вспомнил Женю, однополчан, выпил.

– Ты меня все странником кличешь, с чего?

– Так разве не ты сквозь арку прошел, али я слеп стал? – Мужчина налил по третьей и убрал бутыль.

– Твоя правда, я прошел. Ну, а ты стало быть хранитель врат, и как оно?

– Служба как служба, темных гнать, остальных привечать. Ты вот второй за этот год, прям нашествие какое! Триста лет ни души, а тут на тебе!

– Второй? Кто-то прошел до меня? Кто?

– Того не ведаю, не в мое дежурство было. Ты мил человек на сенатскую обратись, в девятое отделение, это они странниками ведают.

– Ты откуда знаешь?

– Ну ты спросил тоже! Я же сам от тудова!

– Коллега значит. Давай коллега, за родство родов войск! – Я дзинькнул стопочкой и опрокинул ее в рот. – Переночевать то пустишь? Есть где?

– А как же! И стол и кров, все есть. Отдыхай мил человек, намаялся на чужбинах, отдыхай.

– Как узнал?

– Кто ж акромя русского человека стопочку от привратника примет да не побрезгует, спи мил человек, утро скоро.

В столичном городе Санкт-Петербурге стояла осень. Золотая теплая осень, так любимая поэтами и художниками. Я смотрел на нее из окна седьмого отделения тайной канцелярии, где меня отказывались признавать. Вызвали телеграммой Сергея Павловича Нифонтова, ныне уже статского советника и руководителя всего московского управления канцелярии, к телефонному аппарату. Тот меня услышал, задал несколько вопросов о прошлом и положил трубку. Вот я теперь сижу и думаю, тот ли --">