Николай Лебедев - Регламент

офицерский состав с энтузиазмом выполнял. С упоением. Несколько раз снаряжали гонцов за добавкой. В местный магазин, расположенный в нескольких километрах от войсковой части. Кто на мотоциклах, кто на штатном транспортере.

В тоже время на одной из телеметрических станций…

Лейтенант не стал трогать центральный блок. Какое-то шестое чувство его вовремя остановило. Начал с мелочей: заменил смазку у движущихся частей записывающего оборудования. С опаской приблизился к здоровенным шкафам, предназначенных для расшифровки полученных с небес сигналов. Зашел с тыла и открыл дверцу одного из них.

Блоки. Много блоков, задвинутых в разъемы. Вытащил один из них. Контакты. Много контактов. Плоских и почти черных.

«Посеребренные», – догадался он.

– Ничего внутри приборов не трогай! – должен он был сейчас вспомнить напутствие своего сменщика. Того, который в спешке обучил его премудростям работы на несложном оборудовании.

Вот как раз об этом самом напутствии он сейчас напрочь забыл!

Вата, смоченная в спирте, ничего не дала. Лишь слабый налет на ней подтвердил его догадку: человеческая рука еще ни разу не касалась сложного и капризного прибора. Не касалась с самого первого его появления на свет. На секретном заводе, где справедливо полагали, что серебро – самый лучший проводник. Нет, есть еще золото, но кто же его столько выделит, если кроме военных есть еще голодный гражданский люд, которому каждый день колбасу с маслом подавай.

Не учли умные изготовители шедевра современной техники лишь небольшого нюанса – времени. Загадочной субстанции бытия, которой необходимо всего несколько лет для того, чтобы покрыть электрические контакты тонким слоем окисла. Причина окисления могла крыться в усиленном потоотделении офицеров и бойцов, волнующихся за результаты своей работы. Или невыносимой летней жарой в закрытом помещении, вынуждающей людей раздеваться до пояса и ниже. Окна открывать было категорически запрещено, поскольку пыль – главный враг любого самопишущего оборудования. Да бог еще знает, какая причина могла послужить изменением цвета контактов. Но, так или иначе, тонкой пленки окисла было вполне достаточно для того, чтобы свести на нет первоначальную задумку технологов – высокую проводимость.

Тем не менее, критиковать всегда легче, чем что-либо делать.

Итак, спирт в работе не помог. Необходимо было думать, что делать дальше. Ему бы на этом остановиться, вставить назад блок и письменно отчитаться в регламентном журнале: «Регламент выполнен».

Однако он был молодым, неопытным. Начал копаться в памяти, вспоминая, как его мама чистила свои серебряные украшения.

Она их погружала в раствор аммиака минут на двадцать, вынимала, промывала и протирала чистой салфеткой.

«И где мне, скажите на милость, найти здесь нашатырный спирт, если у меня под рукой только этиловый?»

Ради принципа лейтенант попробовал сосчитать, сколько для этого потребуется времени. По скромным подсчетам получилось триста часов беспрерывной работы.

Вспомнил он еще один вариант чистки: поваренной солью, растворенной в воде.

«Оставляешь кольцо в растворе на ночь… Чушь. Не пойдет».

Оставались варианты с серной кислотой, зубным порошком или алюминиевой фольгой в содовом растворе. Их он также отбросил: нереально.

Лейтенант сидел за столом и напряженно думал. Он думал, а время шло. Машинально начал рисовать карандашом в серьезном журнале о проведении регламентных работ смешные рожицы. Опомнился и начал их стирать ластиком. Внезапно остановился.

– Эврика!

Он взял в руку электронный блок, лежащий рядом, и потер ластиком контакты.

Сработало! Никаких следов окисла! Контакты сверкали как новенькие. Он смочил ластик в спирте. Получилось еще лучше!

И дело пошло. Как заведенный, он вынимал очередной блок из гнезда, мочил ластик в спирте, протирал контактные группы и вставлял блок назад. К вечеру все было готово. Окрыленный успехом и гордостью за честно выполненное задание, он закрыл станцию и помчался домой. Одновременно обедать и ужинать.

***

Ночью лейтенанту снился вещий сон, в котором к нему приходил сам командир части. Полковник посмотрел на его работу и поцокал языком. По-отечески пригрозил пальцем и проникновенно произнес:

– Лейтенант, ты забыл о маме!

Проснулся он в холодном поту.

«О какой маме?»

И тут до него дошло.

В своих целеустремленных намерениях он не догадался о том, что кроме внешней --">