Михаил Ефимович Зуев-Ордынец - Сказание о граде Ново-Китеже

дразнят. Ну, будем! Дай боже и завтра тоже! — поднял мичман первый свою рюмку. — За святое боевое братство!

— Взрывником работаете? — морщась от выпитой рюмки, спросил Косаговский.

— Да. Списали меня на бережок. Оверкиль у мичмана Птухи получился. — Он поднял левую руку и задумчиво, грустно посмотрел на оторванные до первых суставов пальцы. — Но ничего, не унываю. На взрывном деле, как и на борту, тоже морская разворотливость нужна. Дело не скучное! Дырочку в камне просверлишь, взрывчаточку заложишь и стукнешь! Далеко нас слышно.

Сережа, нетерпеливо ерзавший на стуле, навалился на стол локтями и весь подался к мичману.

— Товарищ мичман, вы давно взрывником работаете?

— Ты, малец, меня дядей Федей зови.

— Хорошо, дядя Федя.

— Не хорошо, а есть! Вот как надо отвечать.

— Есть, дядя Федя! — гаркнул весело Сережа.

— Молодец! А на взрывчатке я второй год сижу, — старательно жуя колбасу, объяснил Птуха.

— И ничего?

— И ничего.

— А если ошибка?

— Ну, тогда…

— Что тогда?

На лице Птухи собрались под глазами хитренькие и веселые морщинки.

— Тогда выговор в приказе. С предупреждением.

Сережа недоверчиво улыбнулся:

— А по-настоящему?

— А по-настоящему — тогда от взрывника совсем пустяки останутся. В патронную сумку можно собрать. Сережа даже присвистнул.

— Надо же!…

— Н-да, профессия! — покачал головой Косаговский.

— Профессия как профессия! — пожал плечами мичман. — Горячий цех, не больше. Точность и расчет требуются.

Глава 3  Разговор о романтике

Пьем за яростных, за непохожих,

За презревших грошевой уют!

П. Коган.

Сережа о чем-то глубоко задумался. К нему подошел Женька, ткнулся носом в колено, выпрашивая что-нибудь вкусное со стола. Сережа сунул ему кусок сахара. Пес захрустел, блаженно жмуря глаза.

— И почему это собаки сосать не умеют? — вдруг озадаченно спросил Сережа. — Сахар лучше сосать, а он, дурак, грызет.

Потом опять уставился в стол, выпятил в раздумье нижнюю губу, потрогал ее пальцем и сказал нерешительно:

— Может быть, мне в взрывники податься? Косаговский засмеялся, взъерошив волосы на голове брата.

— Сознайся-ка, куда ты только не подавался. Первое твое решение, помню, пойти в пираты, под черным флагом плавать.

— А чем плохо? — вскинул Сережа темно-синие глаза. — Сидишь на баке, пьешь ямайский ром, трубочку покуриваешь. А увидишь на горизонте парус, кричишь: «Купец на левый крамбол!»

— Какой купец? — удивился Ратных.

— Презренная купеческая посудина, набитая шелками и сандаловым деревом, — ответил Сережа. И закричал воодушевленно: — На абордаж, карамба!

— Не кричи, пират! — остановил его Виктор и продолжал: — А подрос — в летчики собрался, потом в подводники, потом в парашютисты. Еще куда? Ах да! На Аляску хотел бежать, золото мыть.

— На Алдан, а не на Аляску.

— Пускай на Алдан. А притащил Женьку в дом — твердо решил в пограничники идти. Вместе с Женькой, конечно.

— А что? — задирчиво спросил Сережа. — Вы думаете, товарищ капитан, Женька хуже Джульбарса будет работать? Ого!

— Думаю, что не хуже, — серьезно ответил капитан.

— Фантазер ты, брат, и романтик, — обнял мальчика Виктор.

— Это не плохо, — мягко сказал Ратных. — Романтика всегда там, где жарче всего.

— Он меня со своей романтикой в гроб вгонит, — сказал Виктор. — То с крыши с теткиным зонтиком спрыгнул и руку вывихнул, то чуть пожар дома не устроил — самодельную мину взрывал, то на Алдан побежал, с милицией вернули. Минуты на месте спокойно не посидит. Хочу его на летние каникулы к тетке отправить. Она сейчас в таежном селе Удыхе, за сушеными грибами и медом поехала, это рядом с Балашихой. Хотел его на своем самолете подбросить. Но теперь…с таким грузом…

— Ничего страшного! — Мичман поднялся со стула. — Эта взрывчатка — особый скальный сорт. Похожа на замазку или глину. Можно мять ее, лепить, жевать и даже глотать. У нас однажды медведь целый ящик такой взрывчатки сожрал. В огонь можно бросать, а в воде годы пролежит. Умница взрывчатка! Безопасная, как детская игрушка.

— Вот! А у тебя вечно нельзя да нельзя, — осуждающе посмотрел на брата Сережа.

— Ну посмотрим, посмотрим — примирительно сказал Виктор. — Ты, Сергей, на всякий случай вещички свои собери.

--">