Салли Эверс - Залес. Противостояние

утруждать себя его похоронами.

Она протянула дрожащую руку и приняла монеты, медленно, будто во сне опускаясь на колени.

«Запомни, твои колени нужны тебе только для того, чтобы выказывать преданность своему господину».

— Ваша милость не знает границ, господин Дамир, — она сама себя ненавидела за эти слова.

Ненавидела все свое существо, позволившее ей мирно оплакивать смерть Робина и принять подачку лорда, ненавидела этот город и всех его жителей. Она ненавидела Залес за свою боль.

Но никто и никогда об этом не узнает. Наяда хорошо знала правила и не позволяла себе поднимать головы. Свой гнев она держала взаперти, не позволяя ему выходить наружу.

— Я Наяда, слуга Лорда Ивьенто и его сыновей Дамира и Мардара. Я принадлежу Залесу и верна своему королю Сайвасу и его семье, — в сотый раз за день повторила себе девушка, разгибая натруженную спину.

Многие ушли на обед, собравшись небольшими стайками возле тени деревьев. У Наяды еды не было, как и денег, на которые можно обеспечить себе обед. Она посмотрела на компанию своих ровесников, жадно поглощающих хлеб с сыром и запивая все свежей водой, сглотнула голодную слюну и направилась в город. На сегодня ее каторга закончена, потому что ей позволили учиться. Оставшуюся часть дня она проведет в душном здании, больше напоминающее тюрьму, под строгим взглядом местного учителя, господина Кортера. Наяда прекрасно знала, что он ее недолюбливает и всякий раз старается поставить в неудобное положение перед остальными. Но это мелочи, ведь ей одной из немногих, кому повезло иметь хоть какое-то образование. Это привилегия богатых семей и знатных. Обычным городским детям запрещают даже читать. Им и не нужно. Единственная их забота, поесть, да поспать в тепле. Ей же господин Дамир любезно предоставил возможность немного выделятся из сброда неграмотных фермеров и слуг. Правда, Наяда не совсем понимала, зачем. Еще живя в доме лорда, его семейство выяснило, странная девушка прекрасно читает и говорит на двух языках, пишет достаточно грамотно и перо в руке держит уверено.

Но она уже не ребенок и ее не учат читать и писать. Ей рассказывают старую историю и военную историю Залеса, заставляют заучивать карты и манеры. Конечно же учат манерам, ведь для богатых семей это так же важно, как уметь падать на колени для черни. Из всего чему ее учили, Наяда хорошо запомнила только, как держать вилку, не гнуть спину и улыбаться. Она сомневалась, что ей может пригодиться что-то сверх этого.

Учеников из зажиточных семей Хорты так же учили врачеванию. Многие уже умели аккуратно зашивать раны, накладывать самодельные шины на переломы и кучу-кучу всего очень нужного, несомненно. Из этих уроков девушка выносила для себя немного другую выгоду. Она запоминала, куда надо бить, чтобы сломить противника, куда целиться кинжалом, где проходят жизненно важные зоны, попав в которые, легче всего убить врага, если не оказать быструю помощь, конечно же. Но по части помощи она была негодной ученицей. Господин Кортер постоянно злился на нее и называл никчемной.

Может он и прав.

Наяда не торопясь шла обратно в город, пиная попадавшиеся под ноги камешки. В фонтане на площади в центре города, она отмыла руки от грязи и травы, умылась и немного передохнула. В воде она видела свое уставшее отражение. Глаза чуть припухлые, под ними залегли тени, губы искривлены в недовольстве. После полей у нее не оставалось сил на учебу.

Девушка постаралась принять скучающий вид и осматривала лотки с едой. Торговцы — всегда улыбаются, наверное, потому что еды у них вдоволь. Наяда почавкала, глядя на отборный кусок свиного мяса и отвернулась. Она уже больше двух лет не ела мяса, но не могла забыть его вкус. Если повезет, она сможет наворовать себе моркови и картофеля из амбара на ужин, а в лесу нарвать диких яблок и ягод для чая. Если останутся силы к вечеру.

Она встряхнула головой и огляделась. Скверное предчувствие заставило ее вскочить на ноги и шире раскрыть глаза. Из таверны не спеша вывалился господин Мардар, стараясь удерживать свой не дюжий вес на плече девушки, больше похожей на тростинку. Попытавшись держаться на ногах самостоятельно, он чуть не рухнул ничком на землю. И рухнул бы, если б не проворные руки тростинки.

Еще лишь полдень, а безумный господин уже пьян. Отвратительное зрелище, благо наследник не он. Наяда поморщилась и укрылась в тени столетнего дуба рядом с фонтаном. Она --">