Дмитрий Александрович Билик - Беллум

Дмитрий Билик Беллум

Глава 1

– Хозяин, может не надо? – мелко дрожал банник.

– Надо, Потапыч, надо, – я согнулся и на всякий случай взял приживалу за руку. Чтобы не убежал..

Катерина тоже тряслась как осиновый лист. Но она, находясь в пространственной бане, была в относительно безопасности. Нормальную, «человеческую» Потапыч построить еще не сподобился. Но в планах у него эта задумка была. Я пока не расстраивал приживалу тем, что здесь мы надолго не задержимся. У него и без этого нервяков хватало. Правда, по большей части все они были связаны с Чернышом.

– Идет, – обреченно выдохнул банник.

Теневика чувствовала вся нечисть. Они вообще, как мне стало известно совсем недавно, остро ощущали любое возмущение силы. Подобно птицам перед грозой или крысам, предрекающим скорую гибель корабля, нечисть подстраивалась под любое изменение магической энергии в пространстве. При появлении опасного хищника у каждого разумного или неразумного существа возникало самое адекватное инстинктивное желание – бежать. Но одно дело, когда речь касается обычного зверя, и совсем другое, если словно гром средь бела дня на тебя обрушивается смертоносная машина. С нежным именем Черныш.

Наш мир существенно изменил теневика. Если быть точнее, ему пришлось подстраиваться под окружающую действительность. Здесь он был не так быстр, силен, хотя последнее я списывал еще на энергозатратный переход, и ловок. Однако, что для меня, знающего возможность Черныша, «медленно», для прочей нечисти – молниеносная черная тень.

В довольно короткий промежуток времени все окрестности были подчищены. Хотя под последним более уместно подразумевать глобальный геноцид. Кроме того мне приходилось немного остужать пыл теневика, аппетитам которого могла позавидовать любая бабушка, откармливающая на выходных внука. Одно радовало – к немощным Черныш отнесся равнодушно. Оно и понятно, кто будет есть вареную гречку, когда на шведском столе омары и мраморная говядина.

– Мама, – тихо сказал Потапыч, с силой вжавшись в мою ногу, как только в степи показалось могучее, будто пытающееся поглотить все солнечные лучи, черное тело.

– Не бойся. Я тебя в обиду не дам.

– В прошлый раз тоже так говорил. А он меня чуть не сожрал.

Ну да, процесс дрессировки Черныша продвигался со скрипом. Теневик искренне недоумевал, почему нельзя кушать то, что кушать хочется. Для его мозга это было иррационально. Однако меня такое положение дел не устраивало. Черныш должен слушаться меня, чего бы это не стоило. И так уж получилось, что меня будут окружать другие маги и разумные существа. Их кушать категорически противопоказано. Вот поэтому, воспитывая иномирное чудовище, я рисковал шкурой банника. Который, кстати, действительно пару раз был близок к смерти.

Оставляя за собой клубы пыли, теневик подскочил ко мне, облизнув холодным, как быстрая горная река, длинным языком. Он находился в превосходном настроении духа. Впрочем, как и все последнее время. Оказалось, родной мир не так уж и нравился Чернышу. Что там есть кроме снега, замерзших руин и инший? Ничего. А тут глаз радовался. К примеру, иномирец любил убегать до Енисея и нежиться в его водах, совсем как какое-нибудь земное создание. Прекрасная природа, кормежка по расписанию, полное отсутствие врагов – что еще надо теневику, чтобы встретить старость?

Увидев Потапыча, он радостно клацнул челюстью и сделал уверенный шаг вперед. А несчастный банник, которому и так с ростом не повезло, будто бы стал еще меньше. Черныш недовольно замотал головой, столкнувшись с моей силой и глухо зарычал. Впрочем, ничего нового. Так всегда начиналась любая наша воспитательная беседа.

– Нельзя, – сказал я, даже не думая ослаблять выплеск. – Он наш друг.

Теневик имел на этот счет совершенно иное мнение. Если бы он умел говорить, то явно сейчас упоминал музей и место, за которое таких друзей туда надо тащить. Само собой, против их воли.

– Он мой друг, – спокойно говорил я.

Рычание прекратилось, но напряженная поза Черныша все еще не внушала доверия. Я погладил теневика по шипастому носу, успокаивая, и продолжил уговаривать.

– Я же твой друг, так? А друзей не едят.

Теневик фыркнул, точно раздумывая над моими словами. А я не собирался замолкать.

– Это мой друг. Его нельзя есть. Ясно?

Черныш не ответил, но его молчание, вкупе с отстутствием попытки оторвать --">