Владимир Кривоногов - Ворон – муж вороны. Сборник рассказов

шкирку и угрожающе выдохнул ему в лицо отвратительным перегаром:

– Деньги гони!

От внезапной перемены обстановки Вовка потерял дар речи.

– Чего припух? Гони рубль! Или тебе нож показать?

– Нету у меня денег! – громко крикнул Вовка и попытался вырваться. – Алексей Петрович Маресьев во время войны четыре фашистских самолета сбил, а потом ему ноги ампутировали, а вы вино пьете!

Пьяницы опешили. Один даже ослабил хватку, но Вовке пока не удалось вырваться из грязных рук взрослого мужчины.

– Деньги давай! Нам на пузырь не хватает!

– Не дам я вам денег! – крикнул Вовка. – Даже если бы и были!

– У! Скотина! – мужик грубо толкнул мальчишку в шею и Вовка в своей белой рубашке проехал по грязному асфальту, сдирая в кровь локоть и ударившись плечом.

Вовка вскочил на ноги и, развернувшись, с ненавистью посмотрел на «фашистов»:

– Бейте, бейте! Всех не перебьете! – совершенно серьезно крикнул Вовка и почему-то добавил девиз пионеров Германской Демократической Республики. – Seit bereit! Immer bereit!

– Да вали ты уже отсюдова, ленинец хренов! Задрал совсем!

Вовка отбежал на безопасное расстояние, гордо поднял подбородок и грозно помахал кулаком противным пьяницам.

Подвиг. Он простой и всегда страшный, но на него надобно решиться, друзья.

Вовка решился дать отпор пьяным хулиганам и победил в неравной схватке. Он шел домой немного ободранный, немного раненный и даже чуть не всхлипнул от обиды, но сдержался и прошептал:

– Алексей Петрович Маресьев похвалил бы наверное…

А тем временем проходящая мимо подворотни сердобольная старушка спросила Вовкиных врагов:

– Сколько вам, робяты, до «красненькой» не хватает?

– 20 копеек, бабуля…

«Юрик и бубенцы»

Эту потешную историю рассказал мне мой друг Юра, а случилось она в те далекие, совершенно дикие годы, когда, вы не поверите, не было сотовых телефонов.

Этих самых «мобильников» не было, не потому, что они закончились в магазине или на складе, а потому, что их в природе не существовало совсем, и никто о них никогда не слыхивал. Интернета, кстати, тоже не существовало!

Так вот, мой друг детства Юрка приехал из рябсковской квартиры в наш дом на улице Максима Горького по причине простой и человеческой: он прибыл к своему родному брату помыться – в поселке Рябково в те годы горячей воды отродясь не было.

Ключи от квартиры старшего брата Валеры у Юры были, поэтому он спокойно зашел в однокомнатную квартиру на третьем этаже четвертого подъезда и, набрав воды в ванну, медленно погрузился в нее, постанывая и похрюкивая от удовольствия.

Подобно римскому патрицию в термах он закрыл глаза, и даже чуть не задремал в совершенной ласковой истоме, но в тот день нирвана продолжалась недолго – в дверь настойчиво позвонили.

– Ну, ёкэлэмэнэ! – раздраженно заворчал Юра и вылез из пенного рая.

– Кто там? – спросил через закрытую дверь голый, мокрый, с ползущими по телу вниз облачками пены потревоженный «римлянин».

– Юра! Юра! – заголосил сосед по лестничной клетке дядя Митя, ветеран и орденоносец Великой Отечественной Войны, запомнившийся нам, пацанам, тем, что бегал за нашей ватагой с пассатижами в правой руке и кричал: «А, ну, давай сюда письку!», а мы понимали что, он шутит, но все равно с визгом прыскали в разные стороны, как мальки от окуня. – Там тебя Валера к телефону зовет.

Юра крикнул в ответ:

– Иду, дядя Митя!

Затем он всплеснул руками и выпалил:

– Ну, надо же а! Не раньше, не позже!

Надевать рубашку на мокрое тело совсем не хотелось, но и голым к соседям не пойдешь же, при этом решение принимать необходимо немедленно – брат ждал «на проводе» и перед дядей Митей неудобно, если долго шарахаться.

Выход из ситуации нашелся молниеносно. На крючке в ванной висел замечательный атласный халатик Татьяны – жены брата. Конечно, он больше смахивал на эротический пеньюар розового цвета, при этом всего лишь чуть-чуть прикрывал Юркину заднюю часть, да и спереди халат был явно коротковат.

Но дойти до соседней квартиры – дорога не дальняя, рассудил Юра. Он выключил воду и, положив ключи от квартиры в кружевной кармашек халатика, с чувством выполненного

--">