Василий Федорович Ковальчук - Жисть

снисходительно по старой памяти просветить недалекого работягу-одноклассника и заодно немного так, но все-таки поставить на место:

«Понимаешь Сашка. Ты только не обижайся, но вопрос твой донельзя глупый. Вот лошадь на ипподроме бежит наперегонки с другими лошадьми. Ведь не столь важно, нравится ей это или нет. У нее есть цель: ей нужно прибежать первой. И если ей это удается, то вот он триумф и то ради чего она так старалась. Вот она победа.

Так и человек. Он приходит на работу. Как бы включается в забег. Бежит наперегонки. Я вот обогнал других. Я начальник отдела. Теперь приложу все усилия чтоб стать начальником департамента. Вот ради таких триумфов нормальные (с нажимом) люди работают. И только такие опять-таки нормальные (снова с нажимом) люди добиваются настоящих успехов.

Другие же люди, вот как ты, останавливаются на середине забега и так никуда не прибегают. Топчутся на месте и все.»

Прозвучало сказанное резковато, но то ли выпитое пиво так подействовало, то ли еще что, но захотелось Коле стереть эту непроходящую улыбку с Сашкиного лица, указать на его место.

Эффект был достигнут. Сашка перестал улыбаться и о чем-то задумался.

«О судьбинушке своей горестной», – злорадно подумал Коля, и вальяжно откинулся на спинку лавочки.

Затем Сашка, видимо собравшись с силами, тихо произнес: «Но мы ж не лошади, Коля. Мы же люди.» К очередному проявлению Сашкиной недалекости Коля был готов. Он снисходительно усмехнулся и произнес: «Это была аллегория, Сашка. Тебе знакомо это понятие?»

Сашка снова заулыбался и произнес на деревенский манер: «Мы ниверситетов не кончали, – и затем, правда, уже нормальным голосом добавил. – Да это я понял. Я не понял во всех твоих аллегориях одного: жить то когда?»

«Хмель видать в голову ударил, – очень тонко подколол Коля, не уточняя кому именно, – не понимаю я твоего вопроса. Ты бы уточнил, чего понять хочешь. Я помогу разобраться.»

Хорошее настроение вернулось к без пяти минут начальнику Коле. Он даже стал подумывать над тем, а не пристроить ли этого недалекого, но все-таки когда друга-одноклассника на свою фирму каким-то разнорабочим? Было настроение сделать что-то хорошее. Например, взять шефство над своим неудачливым, и чего уж греха таить, глуповатым когда-то другом. Глядишь под его чутким руководством в люди выбьется. Завскладом станет или водителем пристроится возить кого-то из боссов. И не в какой-то там коморке папы Карло с окнами. А в солидной компании с именем и авторитетом.

Коля только собрался спросить о том есть ли у Сашки права, но Сашка, видимо совершив над собой волевое усилие, и собравши остаток немногочисленных мыслей, начал излагать свою теорию: «Ну вот смотри. Вот получается у тебя так, как будто вся жизнь – забег ради достижения высоких целей. Вот достигать цель крутую, оно, конечно, приятно. Я вот тоже работал раньше на хозяина и мечтал о своей мастерской.»

«Тоже мне цель мечта – венец желаний», – усмехнулся про себя Коля, изображая при этом искренне внимание.

– И вот вчера у меня есть мастерская, сегодня есть и завтра будет. Достиг я эту цель один раз в один момент какой-то и все. И так ведь с любой целью. Достигается она в один какой-то конкретный момент. В какую-то конкретную секунду. И получается, что до этого ты не жил в радость, потому что все ради цели в ущерб себе и своим желаниям, затем достиг цель, пожил одну секунду, подышал эту секунду полной грудью, а дальше снова погнал, положив на алтарь достижения цели очередные свои радости, желания и прочее.

Выходит так, что люди твои, которые, как ты говоришь, нормальные, живут по-настоящему пять-десять секунд за жизнь. То есть и не живут почти. А остальное время просто бегут как те лошади без удовольствия на пределе сил, потому что надо, потому что цели у них.

Так я и вот и задаюсь вопросом: а что ж тут нормального в этих нормальных людях? Какая такая цель может быть настолько важной, чтоб ради нее отдать жизнь свою? И разве жить не так надо чтоб было хорошо? И разве жить не надо вообще? А надо просто добиваться целей?»

Мир без пяти минут начальника Коли резко схлопнулся до размеров лавочки и этого, уже почти ненавистного, друга детства Сашки. Сухарик в соусе выпал из руки и приземлился прямо на штанину, оставив там заметное пятно. Мучительно хотелось что-то возразить. Отстоять яростно и остроумно свой образ жизни, свое мировоззрение. Он так тяжело воспитывал в себе жажду к победе. Десятки тренингов были --">