Юлия Александровна Пасынкова - Танцы на осколках (СИ) (полная книга)

Стоян!- радостно взвизгнула она и бросилась на шею латнику.

Тот стоял ни жив ни мертв, даже боялся пошевелиться, на что бывшая служанка ему заявила:

- Ну, полноте, Стоянушка! Да живая я – живая. Не привид, не чудь.

Она быстро затараторила, рассказывая заново всю свою историю, правда, умолчав о жизни в корчме. С каждой фразой мужчина, названый Стояном, теплел взглядом, пока, наконец, не сжал в медвежьих объятиях беглянку. Милка только охнула, но вырываться не стала. По щекам сурового воина потекли слезы. Брест опустил глаза – негоже на мужскую слабость смотреть.

- Милка! Милочка! Что ж ты, дуреха, наделала! Ну, сбаяла бы мне про свою беду, дык я бы тебе сам пособил!

Девушка счастливая повернулась к наёмнику:

- Это Стоян! Друг мой давний! Ох и шкодили мы в детстве! Помню у тетки одной, большой такой, прилавок уронили, так все груши у нее рассыпались по базару…

Она еще что-то рассказывала, а воины за спиной своего соратника облегченно выдохнули. Лешик, махнувши рукой, пошёл к ожидающему его Бресту. Пока знакомцы миловались друг с другом, старые друзья решили обсудить дела.

- Где ж семья-то твоя? – спросил наёмник, отвернувшись от душещипательной сцены возвращения блудной дочери.

- Отправил вместе с отцом отсюда, а сам с товарищами остался. Беда стряслась, Брест. Хоть и оттягивали её, как могли, да не оттянули. Эти мужики - мои друзья из городской стражи, некоторые из замковой охраны. Говорят, вечером Хранители веры пойдут на замок.

- Да замок им ни в жисть не взять! Чем они там, чадовницами[1] перед стенами трясти будут?

- Епископ не дурак, в замке есть его люди, они и ворота откроют в нужный момент. Вячко, - Лешик поискал глазами нужного мужика, - Вон тот, в углу. Он из замка, сказывал, что внутри тоже не все гладко. Стража друг на друга волками смотрят. Кто-то пустил слух, что предатели среди своих есть, так теперь мужики грызутся по любому поводу - подлеца выискивают.

- Хитёр, паскуда, этот Епископ: соратников друг на друга науськать, - скривился наёмник. – Что же барон ему откупную за рубин не даст? Что-то не верится, что все из-за одного камня.

Его друг перешел на шепот:

- Сказывают, что камень этот какой-то силой обладает. Епископ сам его искал, но Гжевик церковника опередил – первый до сокровища добрался. А опосля решил пойти на мировую с тринниками да рубин в дар Трем преподнести.

- Но тут камень пропал, - вставил Брест.

- То-то и оно. Епископ не верит, что рубин исчез. Мужик считает, что старый барон его себе решил оставить.

- Брехня, - твердо заявил наемник. – Я этот булыжник в руках держал.

- Так ты его добыл? – обрадовался Лешик.

Брест скривился. Он кратко рассказал о своих злоключениях, опустив пару моментов. С каждой фразой его соратник менялся в лице, крепко выругавшись под конец. Он сплюнул на пол и ударил кулаком в стену от злости:

- Вот курва! Сейчас бы всей грызне конец!

Недобрая фраза резанула по ушам. Наемник скривился: мозгами то понимал, что так оно и есть, но в душе злобно заворчало недовольство: посторонний назвал его женщину «курвой». Уж кто и будет разбираться с девкой, так сам Брест. Однако, осознав, что Прежняя стала для него «своей женщиной», мужчина нервно сглотнул, а ладони мгновенно сжались в кулаки. Лешик сделал вид, что не заметил, но поносить воровку перестал.

- Ладно, - шумно выдохнул он. – Стало быть, ты с собой баронскую дочку привёл? Эх, Брест, завидую я тебе белой завистью, всегда на тебя бабы вешались.

Наемник хмыкнул, пожав плечами:

- Да брось. Ты мне лучше скажи, что тут у вас за совет?

Остальные мужики опять склонились над картой, иногда посматривая на незнакомца с Лешиком. Милка в углу болтала с латником. Она весело махнула Бресту, когда мужчина обратил на них внимание. Стоян рядом насупился, видя, как барыня обрадовалась чужаку, а тот только молча кивнул и продолжил беседовать с хозяином дома.

- Мы тоже не лыком шиты! Смотрим-глядим, где можно задержать отряды Церковников. Город опустел, а на улицах наши ребята уже завалы устраивают. Кто-то помогает горожанам бежать: у многих солдат семьи здесь. К кому же, в первую очередь церковники заявятся «свет истинный» нести?

--">