Аида Фадеевна Гюмреци - Алые маки на серых скалах

спросила мать.

Чтобы успокоить ее, Ася на цыпочках пошла к кухне, сердито проворчав:

— Просто пить захотелось…

— Ты не заболела ли? Недолго и горячку получить после такого страха!

«Вот это идея! Не худо бы воспользоваться ею…»

— Папу не буди. Что за дом? Пошевелиться ночью нельзя! Может, мне и в туалет не ходить?

Это был испытанный метод угомонить беспокойную мать, перейдя от обороны к наступлению. Бедная женщина всю жизнь сокрушалась, что они с отцом спят в проходной комнате, и девочки ночью стесняются выйти в туалет. «Ох, тесно живем!» — часто вздыхала мать. «В тесноте, да не в обиде!» — обычно успокаивал ее отец.

Ася сейчас попала в цель: ее воркотня подействовала мгновенно. Теперь можно было двигаться посмелее. А у отца и Галки был крепкий сон!

Выпив воды и чуть задержавшись в туалете, Ася вернулась в спальню и осторожно села на край тахты, у ног сестренки. Теперь у нее была одна забота — утром как можно быстрее выпроводить из комнаты Галку. Потом уйдет в школу отец, мать помчится на базар, а ей ничего не останется, как пропустить занятия в гимназии, пока она не устроит ночного гостя…

Остаток ночи Ася ни на минуту не сомкнула глаз, хотя все же прилегла около ног сестренки. Время тянулось долго… Мысли, одна причудливей другой, теснили голову…

Уму непостижимо, что выкинула эта Ами! И как она познакомилась с азербайджанцем? Ничего подобного Асе и в голову не могло прийти, хотя замечала она, что в последнее время Амалия стала слишком сосредоточенной, а временами даже грустной. Училась она по-прежнему хорошо, но обычная школьная жизнь уже мало ее интересовала. Чувствовалось, что у подруги появилась какая-то иная жизнь.

— У меня такое впечатление, Ами-джан, будто ты, и шагая рядом, находишься за тридевять земель. Уж не влюбилась ли? — как-то на днях сказала Ася подруге.

Амалия удивленно посмотрела на нее. В один миг в ее выразительных глазах мелькнуло что-то ответное, важное, но тут же исчезло.

— Знаешь, Асек, тебе не идет серьезность. А ну поймай меня! — Обратив все в шутку, Амалия готова была бежать, но Ася досадливо схватила ее за рукав. Чувство недовольства не только подругой, но и собой переполняло ее. Если самый близкий человек не хочет поделиться своими заботами, как это бывало раньше, не дико ли насильно вторгаться в его внутренний мир.

Ася гордилась своей подругой и была предана ей до самозабвения. Смуглая девушка с тяжелой копной волос над высоким чистым лбом, с крылатыми бровями, оттенявшими большие черные глаза, с обаятельной белозубой улыбкой, по общему признанию, была чудо как хороша собой.

Она была старше Аси лишь на год, но рассудительность, уравновешенный, спокойный характер и сильная воля покоряли, заставляли всецело подчиняться ее авторитету.

— Ну вот ты уже губки надула! — прервала затянувшееся молчание Амалия.

— И вовсе нет! Не заслужила доверия — ну и пусть!

Они шли по набережной Каспия. Чистый утренний воздух бодрил, дышалось легко, но уже не было того умиротворяющего чувства, которое обычно охватывало Асю, когда она шагала рядом с подругой именно в этот час неправдоподобно красивого восхода солнца, алым светом разрывающего пелену горизонта и румянившего зеленовато-синее море.

— Не в доверии дело, Асек! — наконец прервала затянувшееся молчание Амалия. — Я не могу выдать чужую тайну. Как получу на это право, тогда…

Ася внутренне ахнула: значит, тайна все-таки есть! Да, конечно, что-то очень серьезное заставляет подругу быть такой скрытной. Под пытливым взглядом Аси нежное лицо Амалии из матового стало вдруг густо-розовым. Это уже слишком! Асе стало не по себе.

— Не обращай, Ами-джан, на меня внимания. Просто помни: я всегда с тобой и ты в любых случаях можешь на меня положиться.

— Знаю! Спасибо, Асек! — просто ответила Амалия.

И вот, очевидно, настал именно тот момент, когда проверяется их дружба…

«Революционер! Как это гордо звучит! Была же на свете французская революция, были коммунары! Были в России декабристы, но здесь? В Баку тех, кто идет против царя, называют бунтовщиками и еще бог весть кем», — думала Ася.

Наконец на кухне начала позвякивать посуда: это мать встала и принялась готовить завтрак. Поднялся и отец. Надо было будить Галку. Сестренка обычно с трудом вставала по утрам. А сегодня, после пережитого ночью, ее вовсе невозможно было добудиться!

— Вставай, соня, пора в --">