Густав Эмар - Текучая Вода

сострадание.

— Очень хорошо, сеньора, — язвительно отвечал владелец гасиенды, — ты берешь их сторону.

— Я не беру чью-то сторону, дон Аннибал, — отвечала она с легкой дрожью в голосе, — а высказываю только свое мнение, которое считаю правильным, вот и все. Но твой гнев страшен. Кажется, меня следовало бы оставить в гасиенде, как я и желала.

— На членов моей семьи нельзя нападать безнаказанно, сеньора. Я хочу сделать тебя свидетельницей мщения за нанесенную тебе обиду.

— Я не жаловалась, дон Аннибал. Легкая обида, нанесенная мне, не заслуживает того ужасного наказания, каким грозишь ты этим несчастным созданиям. Берегись, дон Аннибал! Эти люди, которых ты в своей кастильской гордости низводишь до степени животных, потеряют терпение. Они уже питают к тебе глубокую ненависть. Индейцы мстительны, они, может быть, двадцать лет будут выжидать благоприятного случая отплатить тебе за все зло, но тогда их мщение будет ужасным!

— Довольно, сеньора, — отвечал сурово владелец гасиенды.. — В ожидании этого мщения я буду обращаться с ними, как они того заслуживают.

Молодая женщина безмолвно опустила голову.

— О! — с насмешливой улыбкой вскричал мажордом. — Ты можешь наказывать их безбоязненно, господин. Уже давно индейцы приучены сгибать плечи, и вряд ли им придет в голову мысль выпрямиться и укусить бьющую их руку.

Эти слова были произнесены с такой выразительностью, что непременно привлекли бы внимание дона Аннибала, не будь он слишком увлечен своим мнимым или действительным превосходством над несчастным племенем, служившим предметом данной беседы.

Впрочем, мнение, высказанное доном Аннибалом, не было так уж неосновательно, как это может показаться европейцу. Испанское имя пользовалось в это время таким престижем в Америке, а несчастные индейцы были доведены до такого унизительного положения и до такой степени подавлены превосходством своих завоевателей, что последние не давали себе труда даже скрывать презрение к этим выродившимся потомкам некогда могущественных народов. На каждом шагу им давали почувствовать тяжесть давившего их ига.

В данном случае, однако, гордый испанец совершил грубую ошибку, и вот почему. Индейцы, задевшие его самолюбие, не принадлежали к тем, которые уже три столетия подчинялись кастильскому могуществу. Они всего лет тридцать как поселились в этих местах по собственной воле. Это требует объяснения, которое мы и намерены дать, извиняясь перед читателем за отступление.

Есть народы, которым суждено роковым образом исчезнуть с лица земли. К их числу принадлежит красная раса, бывшая сама себе злейшим врагом.

Индейцы, вместо того чтобы общими силами бороться с притеснителями и свергнуть их тиранию, тратили все мужество и энергию на борьбу между собой. Эта ожесточенная борьба, происходившая между людьми одной крови, возникла из-за пустых, в сущности, причин, но скоро она разделила массу воинов на два враждебных лагеря.

Таким образом, целые народы, когда-то многочисленные, сократились до нескольких семейств и вскоре совсем исчезли. Только немногие воины нашли спасение в бегстве, часть их приняла покровительство другой нации и слилась с ней.

Сколько сильных народов эпохи открытия Америки теперь исчезло почти бесследно!

Первые завоеватели, движимые религиозным фанатизмом и ненасытною жаждой обогащения, были безжалостны к покоренным, и немало последних пало жертвою работ в копях.

Однако, желая быть справедливыми, мы должны констатировать тот факт, что испанцы никогда не организовывали охоты на индейцев, как это делали англосаксы на севере Америки, никогда не назначали они за голову дикаря премии в пятьдесят долларов. Вместо того, чтобы истреблять коренных жителей, они сливались с ними. В результате этого число индейцев в древних испанских владениях значительно возросло, в то время как находившиеся постоянно на положении диких зверей в Американском Союзе, они исчезли там совершенно.

После новой переписи, устроенной Вашингтонским конгрессом в 1858 году, на территории Соединенных Штатов значилось 800. 000 индейцев.

В Мексике же, имеющей всего семь миллионов населения, насчитывалось пять миллионов индейцев и метисов. Со времени Монтекузомы численность населения никогда не достигала такой высокой цифры.

Из сказанного следует, что в течение трех веков испанцы без милосердия истребляли индейцев, а число последних все-таки возросло, тогда --">