Александр Геннадиевич Гутов - Тени Эзеля опубл в журн Подвиг (СИ)

спортивного вида Максим Ребров занимается рукопашным боем, кажется, собирается в школу милиции.

-Рубакин.

В ответ молчание. Но вон он, - сидит, на последней парте, улыбается, перед ним нет ни книжки, ни тетради, только деревянный пенал, который он крутит и так, и этак, словно собирается его ремонтировать. Так он будет сидеть сорок пять минут.

-Рубакин.

-А? Что? Я!

- Проснулся! - чья-то реплика слева, от окна, с конца ряда.

- Рубцова.

-Я. - Тихая, молчаливая, Таня Рубцова, дружит только с Джафаровой. Пятая Настя по списку.

-Скачинский.

- Я.

Аккуратный, всегда в рубашке с галстуком, в очках в тонкой оправе, темноволосый Боря Скачинский - круглый отличник, при этом увлекается джазом, играет на гитаре, неплохо рисует, разбирается в компьютере. Любимец Хазина.

-Французова.

-Я.

Неля Французова уже давно вне школы. Курит в женском туалете, задерживалась полицией, мать по пять раз бывает на неделе в школе, чаще, чем некоторые учителя. Опять сидит с Белецкой, хотя их каждый раз рассаживают.

-А вы не имеете права делать мне замечание! - высокая девица на шпильках, не менее одиннадцати сантиметров, в суперкороткой юбке и розовой блузке, размахивала руками, в правой руке у нее была - кожаная сумочка. В такую не войдут ни книги, ни тетради, а разве что косметичка, телефон и кошелек. Девица возмущалась тем, что ей указывала на внешний вид дежурная учительница. Девица с вызовом смотрела на нее, черноволосую географичку, в цветном платье, с кубачинскими, серебряными, с чернью, браслетами на руках, закрывшую ей, Французовой, дорогу в коридор, по которому та спешит попасть на урок. Тут же, воспользовавшись тем, что цветная преподавательница герографии отвлеклась, под ее рукой барьер преодолел девятиклассник Савельев, в огромных, ботинках, а за ним в распахнутой куртке и в мокрых кроссовках Карнаухов.

- Гульнара Фатиховна! Что же вы пропускаете девочек в таком виде? - внезапно появилась Екатерина Павловна.

Тема - Крымская война, - написал Авдеев на доске.

Класс дружно склонился над общими тетрадями.

- Вопрос первый - причины войны. К доске пойдет.

Установилась напряженная тишина. В классе одиноко, как парус в стихотворении Лермонтова, виднелась рука Ани Нарецкой.

-Иди, Нарецкая.

Вздох облегчения, мелкая рябь движения, некоторая суета на последних партах.

Рубакин меланхолично крутил пенал.

Аня вышла к карте, взяла витую эбонитовую указку и сразу же точно указала Турцию.

-Восточная война, - Аня смотрела на карту, словно читала ее, - началась по причине неудачной внешней политики Николая Первого. Министр иностранных дел России Кессельроде не сумел вовремя понять, что Пруссия и Австрия будут соблюдать нейтралитет в случае возникновения войны между Россией и Турцией, а Англия...

Игорьков уронил линейку и полез под парту с шумом и сопением. Аня, не обращая внимание на то, что половина класса наблюдает действия Игорькова, продолжала рассказывать о вмешательство России в политику Турции. Валерий Александрович быстро подошел к парте Игорькова и поднял линейку.

-Покажи место высадки англичан, - сказал учитель, не поворачиваясь к доске: Нарецкой подсказки не нужны, а вот за классом надо смотреть. Рубакин продолжал крутить в руках пенал, глядя с удивление на собственные действия.

-Это Балаклава, - звонко сказала Нарецкая, - вот она.

- Ух ты! - раздалось с парты, на которой сидел Ветров.

Историк решительно направился к этой парте. Ветров сел так, как сидят на плакатах примерные ученики: взгляд устремлен вперед, руки сложены на парте. Кто-то хихикнул.

Раздался грохот, словно кто-то выстрелил из пистолета в закрытом помещении.

Это Рубакин уронил пенал.

Глава 4

Письмо

В понедельник, после уроков, Екатерина Великая вызвала к себе нового историка в кабинет.

- Валерий Александрович, тут пришло письмо от бывшего начальника цеха нашего завода. Вы знаете, завод закрыли, там теперь какое-то ООО. Так вот, этот бывший начальник цеха пишет, что у них на заводе сохранился кое-какой архив - наша-то школа была открыта при заводе, в тридцатые годы. Это очень старая школа.

Валера кивнул. Этот завод в его семье хорошо знали. На нем когда-то, до войны, работал старший брат деда. Загадочная личность. Гриша, как его называли дома - пропал без --">