Филип Марсден - Перекресток: путешествие среди армян

глазами. Торгом жил один в мансарде, куда мы поднялись по винтовой лестнице. В комнате, заполненной книгами, было темно и пахло затхлостью. Встроенные в стену стеклянные шкафы с манускриптами светились желтизной, ассоциируясь с лабораторными сосудами, в которых заспиртованы различные органы.

Узнав, что я интересуюсь армянами, хозяин пристально посмотрел на меня:

– Почему?

Я ответил, что побывал в восточной Анатолии.

– Да?

Я рассказал ему о кафедральном соборе в Ани и церкви в Дигоре, о найденном мною обломке кости и разрушенных деревнях. А он пожимал плечами, как бы говоря этим: «Чего же вы хотите?» Но когда я упомянул озеро Ван, он сказал:

– Моя семья родом с озера Ван. Видите мои глаза? У меня ванские глаза – синие.

– Как озеро, – сказал я.

Он улыбнулся и провел меня в заднюю комнату. Там на стене висела фотография горы Арарат, под ней стоял письменный стол, заваленный бумагами.

– Вы знаете что-нибудь о депортациях? – спросил он.

– Очень мало.

Он открыл один из ящиков стола и протянул мне ксерокопию рисованной от руки карты. Эта карта – результат встреч и бесед за много лет, сказал он. Вместе с армянином, который работал водителем грузовика и знал каждый город и каждую деревню в северной Сирии, они свели воедино устные сведения, полученные из разговоров с различными людьми, с немногочисленными письменными свидетельствами, чтобы создать эту карту. Она напомнила мне карту морских течений, испещренную множеством стрелок. Приглядевшись внимательнее, я увидел, что стрелки нанесены на карту Ближнего Востока и все они так или иначе показывают одно и то же направление – от Анатолии к югу, в сторону Сирийской пустыни. Следующий день я провел в библиотеке Торгома.

24 апреля 1915 года турецкие власти арестовали шестьсот именитых армян, граждан Константинополя. Еще пять тысяч они согнали из армянских кварталов города. Мало кто из этих людей остался в живых.

Казнь армян в Константинополе.

Из внутренних районов страны турецкие жандармы начали депортацию армян. Торгом показал мне опубликованный отчет Лесли Дэвиса – одного из тех немногих иностранцев, которые оказались свидетелями реальных событий, связанных с депортацией. Лесли Дэвис был в то время американским консулом в Харпуте. Он видел, как проходят одна за другой группы армян, и внимательно прислушивался к тому, что говорят вокруг. Поскольку время было военное, его передвижения строго ограничивались, и он не мог убедиться в достоверности слухов. Но однажды утром, перед рассветом, ему удалось выскользнуть из города. Он направился верхом к равнине Харпут.

Депортация армян.

Всюду, где проезжал Дэвис, он видел армян. Небрежно захороненные в придорожных канавах – торчащие руки и ноги, объеденные дикими собаками; груды обугленных костей в местах, где сжигались останки; раздувшиеся трупы скончавшихся совсем недавно, в некоторых местах они лежали в грязи так плотно, что лошади некуда было ступить. Когда день был на исходе, Дэвис углубился в холмы. Он добрался до берегов озера Гюльжук. Здесь, в узкой долине, ведущей к озеру, ему представилась та же картина: повсюду среди колючего кустарника грудами лежали останки сотен убитых – у подножия отвесных скал, в узких ложбинах, в потаенных складках земли.

Тех, кого не убили сразу, собрали в колонны и погнали на юг. Это и были этапы. Дэвису удалось составить отчет только об одной из этих печальных колонн, которая вышла из Харпута первого июля 1915 года.

День первый. Три тысячи армян покидают Харпут. Охрана из семидесяти турецких жандармов – заптиев под командованием Фаик-бея.

День второй. Фаик-бей требует четыреста лир с колонны за обеспечение их безопасности. Фаик-бей исчезает.

День третий. Первые случаи похищений женщин и девочек курдами. Открытое насилие со стороны заптиев.

День девятый. Всех лошадей отправили назад в Харпут.

День тринадцатый. Заптий вымогает двести лир. Заптии исчезают.

День пятнадцатый. Курдская «охрана» уводит сто пятьдесят мужчин и вырезает их, затем грабит колонну. Присоединяется --">