Патрик О`Брайан - Военная фортуна

сигнал, сэр, — доложил сигнальный мичман, припав к окуляру трубы.

— Быть по сему, мистер Уэзерби. Поднимите также наш номер, — ответил капитан, после чего повернулся к первому лейтенанту. — Мистер Баббингтон, как только окажемся напротив мыса, поворачивайте и начинайте салют.

«Леопард» скользил, ветер мелодично пел в снастях, теплое, спокойное море с шепотом лизало борта. Помимо этого не раздавалось ни звука: матросы молча разбегались по реям, бриз тем временем заходил полнее. В таком же безмолвии на берегу осмысливали номер «Леопарда». Корабль поравнялся с мысом, стал неспешно приводиться к ветру, а единственная его карронада подала голос. Семнадцать жалких клочков дыма и семнадцать негромких раскатов, похожих на «пшик» отсыревшей хлопушки разнеслись над бескрайним пространством океана. Когда последний слабый отзвук замер, флагманский корабль грянул низкий, полновесный ответ, а тем временем на берегу взвился новый сигнал.

— «Капитану прибыть на флагман», сэр, — отрапортовал мичман.

— Катер на воду, мистер Баббингтон, — распорядился капитан и спустился в каюту.

Ни появление берега, ни присутствие флагмана не являлись неожиданностью, поэтому парадный мундир уже ждал, разложенный на койке — его так тщательно наяривали щеткой, чтобы удалить пятна от морской соли, замерзших водорослей, антарктического лишайника и тропической влаги, что ткань местами истончилась, а местами размахрилась. Но этот, даже полинявший и сильно поношенный китель был все-таки сделан из добротного сукна, и едва одев его, капитан начал обливаться потом. Он присел и ослабил шейный платок.

— Придется теперь к этому привыкать, — проговорил он, но тут ход его мыслей прервал голос вестового, заходившийся в яростных проклятиях.

— Киллик! Эй, Киллик, что стряслось?

— Ваша шляпа, сэр! Ваша лучшая шляпа — ее сцапал вомбат!

— Ну так отбери, черт возьми!

— Не могу, сэр, — ответил Киллик. — Боюсь тесьму порвать.

— Ну погодите, сэр! — строго произнес капитан, влетая в большую каюту во всем своем величии.

— А теперь, сэр, — он обращался к вомбату, одному из многочисленных сумчатых, взятых на борт корабельным врачом, естествоиспытателем, — немедленно давайте эту штуковину сюда, слышите!

Вомбат посмотрел капитану прямо в глаза, выпустил из пасти золотую тесьму, потом нахально снова принялся ее мусолить.

— Позовите доктора Мэтьюрина, — распорядился капитан, сердито глядя на вомбата.

— Скорее, Стивен, — продолжил он минутой спустя. — Это заходит слишком далеко: твой зверь решил сожрать мою шляпу!

— Похоже что так, — кивнул доктор Мэтьюрин. — Но не волнуйся так, Джек, ему от этого вреда не будет. Их пищеварительная система…

В этот миг вомбат бросил шляпу, сделал несколько прыжков по палубе и запрыгнул на руки к доктору, вглядываясь ему в лицо с выражением крайнего обожания.

— Ладно, пока буду отдавать рапорт, суну ее под мышку, — сказал капитан, беря связку бумаг и осторожно перехватывая шляпу, чтобы не порвать погрызенную тесьму. — Что там, мистер Холлз?

— С вашего позволения, катер готов, сэр.

Строго говоря, катера у «Леопарда» не имелось — у борта плясала не более чем крошечная гичка, клинкерная обшивка которой была перелатана до такой степени, что первоначальных досок почти ни не сохранилось. До катера ее повысили по необходимости, но она была столь мала, что от всей капитанской шлюпочной команды (некогда десять самых сильных «леопардовцев», облаченных все как один в куртки из джерси и лакированные шляпы) остались только двое парней: старшина Баррет Бонден и старший матрос по фамилии Плейс. Но королевский флот есть королевский флот, и гичка, как и палуба самого «Леопарда», была выскоблена до неестественной белизны, а гребцы применили всю моряцкую смекалку, наводя лоск на белые парусиновые штаны и плетеные головные уборы.

В самом деле, к моменту появления капитана на палубе «Леопард» вполне можно стало принять за военный корабль: офицер морской пехоты и горстка оставшихся в его распоряжении солдат, облаченных в некогда алые, а ныне бурые армейские мундиры, застыли в строю, прямые как шомпол, провожая капитана к борту во время скромной церемонии, которую способен был обеспечить «Леопард».

— Обри! — вскричал адмирал, вскакивая при виде капитана с места и тряся его руку. — Обри! Господи, как я рад вас видеть! Мы ведь вас уже похоронили.

Адмирал --">