Томас Майн Рид - Золотой браслет. Тигролов. Гаспар Гаучо.

трогательно выраженной? Нетти Дашвуд была слишком великодушна.

— Конечно, я исполню вашу просьбу, — сказала она. — А в свою очередь и я вас попрошу вот о чем: прикажите вырезать ваше имя на этой пуговице, раз уж вы позволили мне ее сохранить.

— С большим удовольствием. Дайте мне ее теперь же, а на балу я вам ее возвращу.

— И отлично… Бедный господин Армстронг! Я не могу выразить, как мне вас жалко…

Армстронг, взяв пуговицу, быстро повернулся и зашагал от скамейки. Не успела девушка опомниться от этого быстрого движения своего кавалера, как послышались шаги, бряцание оружия, и смена часовых, под командой высокого кадета в галунах, показалась из-за угла здания.

— Стой! Армстронг, вперед! — скомандовал ефрейтор.

Молодой человек подходит, передает на ухо новому часовому «пароль» и становится в заднем ряду смены; и смена, оставив нового часового, уходит далее. Девушка, сидя на скамейке, присутствовала при этой сцене.

Когда она подняла глаза на проходившую мимо нее смену, то встретила устремленный на нее взгляд старшего кадета. Два блестящих глаза, бронзовый цвет лица и курчавые черные волосы…

«Как он хорош! — сказала про себя девушка, — но в лице есть что-то дикое».

В то время, как она входила в дом своей кузины и рассказывала о своей проделке, Армстронг был уже в казарме, снимал свою амуницию и говорил товарищу с бронзовым лицом:

— Вот славная девушка! Знаешь, мой милый Мак, ведь она взялась попросить у мисс Брэнтон для меня первый вальс. Что ты скажешь на это?

Кадет Мак Дайармид, погрузившийся было в тригонометрию, поднял голову и в ответ сказал:

— Я уже решил, что в день распределения по классам отправлюсь на бал в «Бенни-бар».

Армстронг задумался.

— Знаешь что, Мак, послушайся меня хоть один раз и откажись от этого публичного бала. А то схлопочешь из-за него лишнюю дурную отметку и будешь сожалеть. Подумай, сколько будет потеряно труда и времени напрасно, если ты не получишь при выходе из академии того чина, который ты вполне заслуживаешь.

— Да! — сказал Мак Дайармид с горькой усмешкой. — Каждый забавляется как умеет, не правда ли? Ну, что я буду делать на ваших балах? В «Бенни-баре» все равны; вот почему я туда хожу и буду ходить до тех пор, пока не сделаю…

Он остановился, как бы испугавшись, что сказал слишком много.

— Не сделаю… чего? — спросил Армстронг.

— Да… сделаю… рано или поздно, а сделаю… ты увидишь, — сказал Мак Дайармид со странным движением головы и вновь принялся за книгу.

— Ну, ну, — ответил Армстронг, — когда при новом распределении тебя наградят чином, ты забудешь и думать об этом.

2. СПУСТЯ ДВА ГОДА

Минуло два года, и в академии наступил день выпуска. Экзамены кончились; вновь произведенные офицеры получили назначения и навсегда оставили ружье, будку и стояние на часах.

Праздник в полном разгаре; на блестящем паркете бальной залы военной школы кружатся пары вальсирующих под звуки «Девы Дуная». Так, по крайней мере, назвал вальс поручик армии Мерилл, только что вернувшийся из шестимесячного отпуска в Европу.

Офицеры в полной парадной форме и кадеты толкутся подле роя прелестных барышень в платьях с белыми крылышками; их оживленные взоры и возбужденные разговоры ясно говорят о жгучем интересе, который они питают к эполетам и золотому шитью.

У входной двери террасы столпились бедные кадеты первого курса, которым не позволено даже входить в залу, и они, стоя у дверей, напоминают дежурных пожарных в кулисах театра.

Среди этих кадетов, в той же кулисе, можно узнать при свете июньской луны нашего старого знакомого, красавца Мак Дайармида; он в штатском платье, потому что вышел сегодня из академии без офицерского чина.

Он в припадке бешенства грызет потухшую сигару и, произнося угрозы, кажется, готов на какую-нибудь крайнюю выходку.

Но вот музыка замолкла, танцы прекратились; все спешат покинуть душную залу и подышать свежим воздухом на террасе и у цветников. Кадеты, как спугнутые птицы, рассыпались; Мак Дайармид остался в числе немногих и смотрел на выходящих из залы.

Молодой кавалерийский офицер, покручивая светлые усики, выходит из залы под руку со своей дамой; он грустно удивлен при виде Мак Дайармида и обменивается с ним хотя быстрым, но в то же время очень дружеским поклоном.

— Какая прелесть этот офицер! — говорит кто-то в --">