Дзяо Мин обратился ко всем с просьбой дать слово, сказав, что у него есть особое поручение от императора Вэнь-ди. Члены совета, проявляя уважение и к нему, и к ханьскому императору, единодушно разрешили исполнить данное ему поручение и с неподдельным интересом ожидали его выступления. То, что они услышали, повергло их в изумление. Император Вэнь-ди высочайшим велением издал указ о помолвке одной из своих дочерей — принцессы Ланфен с высоким сановником народа усуней сян дуглу Хаан-беком. При этом император выразил надежду на то, что данные семейные узы отныне станут гарантией вечной дружбы между двумя великими народами. Дзяо Мин замолчал и окинул взором всех присутствующих, остановив взгляд на сян дуглу Хаан-беке. Тот приложил руку к груди и склонил голову. Дзяо Мин в ответ тоже слегка склонил голову перед ним. В главной юрте стояла тишина, пока ю дуглу Карами-бек не пригласил Дзяо Мина на определённое для него место и не начал заседание совета, итогом которого стало единогласное избрание сян дуглу Хаан-бека новым куньбеком усуней.

Часть восьмая
II ВЕК ДО Н. Э.
СРЕДНЯЯ АЗИЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Прошёл год с того времени, как усуни покинули земли в окрестностях озера Лобнор. Теперь они по праву обитали на огромной и богатой разнотравьем территории. Уже здесь у них явились в этот мир дети, чьей родиной с первого вдоха стала эта благодатная земля. Бесчисленный скот плодился и радовал людей своим количеством и упитанностью. Табуны лошадей, состоящие из множества тысяч косяков, паслись на бескрайних сочных предгорных лугах с множеством рек и озёр с чистейшей студёной ледниковой водой. После благополучного для них завершения двух кровопролитных войн, предав земле тела погибших защитников, воздав им все почести и завершив траур, народ усуней зажил в столь долгожданном спокойствии, занимаясь обычными повседневными делами, теперь уже с полной уверенностью в мирном завтрашнем дне. Во всех стойбищах участились помолвки молодых людей, откладываемые из-за связанного с ожиданием войны напряжения в течение всей зимы до наступления более подходящего для этого времени, которое наконец-то и наступило.

* * *

Первым послевоенным чужеземным гостем на самом высоком уровне в главном стойбище усуней стал правитель огузов Карим-шах. Предварительно обменявшись послами, куньбек Хаан пригласил Карим-шаха посетить его ставку. Тот с благодарностью принял приглашение и через некоторое время в сопровождении свиты и с щедрыми дарами прибыл, пробыв в гостях у усуней три дня.

Наби-бек, как и прежде, занимал высокий пост дуглу и продолжал верное служение новому правителю и всему народу. При первой встрече с Карим-шахом в главной юрте он сдержанно приветствовал его и был немногословен, помня о событиях, связанных с Карим-шахом в его бытность визирем огузов, но, после того как новый правитель огузов сам вспомнил ту непростую ситуацию, в которую угодил и из-за которой не смог сдержать своего обещания, данного покойному куньбеку Янгую, и искренне рассказал о причинах её возникновения куньбеку Хаану, Наби-бек успокоился и изменил своё отношение, воспринимая его как человека, достойного уважения, и честного и справедливого правителя.

Заключив с куньбеком Хааном договор о добрососедских отношениях и об улучшении торговых отношений между народами, поблагодарив за радушный приём и за богатые дары и пригласив к себе с ответным визитом, Карим-шах отбыл в свои земли.

* * *

Дильбар со дня похорон отца не покидала своей юрты. Только теперь, когда его вдруг не стало, она почувствовала весь ужас абсолютного одиночества. Осознание того, что она теперь никому не нужна во всём этом огромном мире, раз и навсегда поселилось в её голове, изматывая юную душу, лишая покоя, а вместе с этим и таких обычных человеческих желаний и потребностей, как сон и аппетит. Она не хотела видеть никого, даже свою подругу Фирузу. Её пугали и раздражали любые звуки, доносившиеся извне, и больше всего — людские голоса. Она не могла понять того, как можно продолжать спокойно жить, чем-то заниматься, куда-то ходить, когда нет больше в этом мире самого главного человека, нет правителя всего народа, нет её отца. Ей было больно от мыслей о том, что люди, как ей казалось, почти безразлично отнеслись к смерти её родителя, перед которым не так давно преклонялись и чьё слово было для них самым главным и значимым. Их неблагодарность, а в ней она

--">