Александр Александрович Тамоников - Секретный концлагерь

После этого случая все село переполошилось. Оно и понятно, ведь если эти люди застрелили одного селянина, то где гарантия, что следующей ночью они не застрелят еще кого-нибудь? И селяне, посовещавшись между собой, снарядили ходоков к единственной на данный момент реальной власти – Красной армии. Дескать, придите и защитите нас. Избавьте село от этих страшных людей, кем бы они ни были.

Всякая недобитая нечисть, окопавшаяся в тылу, – была по части Смерша. Именно смершевцы должны были разбираться с такой публикой. Деревенских ходоков направили к Алексею Мажарину.

Мажарин не знал польского языка, а ходоки (их было три человека) не знали русского языка. Но тем не менее им удалось понять друг друга. Трудная беседа длилась целый час, и в результате ее Мажарин более или менее вник в ситуацию.

Дело, насколько он понял, обстояло так. До недавнего времени в селе стоял небольшой немецкий гарнизон – что-то вроде артиллерийского подразделения при трех орудиях. Вместе с немцами были и какие-то другие люди – человек десять или, может, пятнадцать. Нет, это были не немцы, потому что и говорили они не по-немецки, и вели себя тоже не по-немецки. Очень могло статься, что эти люди были русскими, хотя и были одеты в немецкую форму. Почему селяне считали, что эти люди русские? А потому, что они ругались по-русски. О, русские ругательства не спутаешь ни с какими другими ругательствами!

Ну, а потом, перед самым приходом Красной армии, немцы, забрав орудия, ушли из деревни. А вместе с немцами ушли и эти люди, которые не были немцами. Но, как оказалось, не все. Трое или четверо остались. А почему они остались – кто ж их знает? И вот они-то и убили одного из селян.

Выслушав ходоков, Мажарин тут же встретился со своими немногочисленными подчиненными. Нужно было обсудить ситуацию и определиться, как действовать дальше.

– Скорее всего, это власовцы, – высказал предположение Игнат Чаус. – Известное дело… Не очень-то они охотно драпают вместе с немцами. Некоторые – остаются. Пытаются разжиться советскими документами и сойти за своих. Вот совсем недавно мы с такими уже пообщались. Под Брестом, если помните…

– Помним, – за всех ответил Кирилл Черных. – Как тут позабудешь. Злые были ребята, упорные. До последнего отстреливались. С ножами пытались на нас пойти.

– Вот и эти такие же, – сказал Игнат Чаус. – Точно вам говорю! Загорелась у гадов земля под ногами! Ищут способы, чтобы выжить. Харчишки собирают в дорогу. Подсоберут – и вперед. Верней сказать, назад. На бывшую Родину. Там-то затеряться проще.

– Вот и надо их ликвидировать, – сказал Прохор Заречнев. – Нагрянем этой же ночью в ту деревню и… Их-то там всего трое или четверо. Справимся.

– А если их больше? – усомнился Мажарин. – Скажем, трое или четверо шастают ночами по деревне, а остальные ждут их в сарайчике?.. Как бы нам не просчитаться.

– Э нет! – не согласился Кирилл Черных. – Было бы их больше в деревне, о том бы знали! В деревне разве что скроешь? Там все про всех известно. И без разницы – польская это деревня, русская или еще какая. Знаю, о чем говорю, – сам деревенский.

– Резон, – усмехнулся Мажарин. – Что ж, подкрепления просить не будем. Справимся сами. Не впервой.

Ближайшей же ночью пятеро смершевцев вместе с тремя ходоками отбыли в деревню.

– Там он, их сарай! – пугливо указали ходоки на приземистое строение, темневшее за деревенской околицей.

– Понятно, – сказал Мажарин. – Что ж, спасибо. А теперь марш отсюда! Да поживее!

Повторять селянам не пришлось, они все прекрасно поняли с первого раза, хоть Мажарин и говорил по-русски. Ходоки дружно охнули и растворились в темноте.

Смершевцы тихо и незаметно подкрались к сараю. Внутри сарая не слышалось никаких звуков, не было заметно огоньков и даже не пахло дымом. То есть не было ощутимо никакого человеческого присутствия.

– Обманули нас селяне, что ли? – недоуменно прошептал Чаус.

– А может, они просто ушли? – так же шепотом произнес Черных. – Говорю о власовцах… Скажем, в деревню. Или насовсем…

– Слышь, командир! – в самое ухо Мажарину прошипел Семен Мартынок. – Давай-ка я подберусь поближе да разведаю.

– Давай, – сказал Мажарин.

– Ага, – сказал Мартынок.

И он тотчас же незримо и неслышно растворился в темноте. Вернулся он скоро и так же неслышно и невидимо, будто вырос из-под земли.