Сергей Викторович Васильев - Аз воздам!

Иванович. В те дни, когда царевичу стало худо, они находились в разных городах: Грозный — в Старице, сын — в Александровской Слободе, но это не помешало латинянам запустить крайне успешную версию о сыноубийстве. Автор этого фейка — Антонио Поссевино, секретарь ордена Общества Иисуса, папский легат в Восточной Европе, ректор падуанской академии, первый иезуит, побывавший в Москве. Весьма продуктивный малый. Помимо лжи об убийстве Грозным своего сына, он организовал во времена Бориса Годунова создание прямо противоположной подделки — «Повествование о чудесном завоевании отцовской власти яснейшим юношей Дмитрием», легализовав таким образом появление Лжедмитрия.

После смерти наследника пришёл черёд отца. Схема была аналогичной. Болезнь, лечение — и в марте 1584 года Грозного не стало. Сразу после смерти царя Россию покинул загадочный придворный врач Эйлоф. Он своё дело сделал. Ещё раньше отбыл на родину Поссевино. Смута стала лишь продолжением, реинкарнацией старых планов покорения Руси, начавшихся интервенцией войск Стефана Батория в июле 1579 года.

Вспомнить об этой дате следует, потому что именно в этом году, в этот же день и месяц в Казани случился большой пожар. На пепелище, по сновидению девочки Матроны, была явлена Казанская икона Божьей Матери, та самая, которая освятит поворотный пункт борьбы с польскими интервентами, русскую победу и освобождение Москвы.

Обрёл Казанскую икону, перенёс в храм и правил перед ней первую службу священник Ермолай. Тот самый, который сменит имя при постриге и станет патриархом Гермогеном, не склонится перед оккупантами и примет мученический венец. Подвергнутый истязанию голодом, он успеет из заточения призвать народ на смертный бой против латинских оккупантов, на защиту своей земли и веры.

В этом же году, по русскому летоисчислению 7088-м от сотворения мира, он же 1579-й от Рождества Христова, в семье князя Пожарского родился сын Дмитрий. И в этом же 1579 году в Ростовском Борисоглебском монастыре принял постриг крестьянин Илья, будущий преподобный Иринарх Затворник. Он предупредит Василия Шуйского о грядущих бедствиях, предскажет Яну Сапеге смерть в Московии, если тот не покинет русскую землю, благословит воеводу Михаила Скопина-Шуйского на разгром Лжедмитрия II, а Дмитрия Пожарского и Козьму Минина в 1612 году — идти на врагов, спасать оккупированную столицу!

Но всё это будет позже. А в самом начале XVII столетия от Рождества Христова дерзновенная идея «Москва — Третий Рим» требовала немедленного вмешательства папских карателей и усекновения не только города, посягнувшего на величие Ватикана, но и всего еретического, с точки зрения Святого Престола, православного народа.

* * *

56-летний Камилло Боргезе, в 1605 году избранный римским папой под именем Павла V, принял прибывшего из далекой Московии легата Флориана по-домашнему, в фамильной художественной галерее.

Палаццо Боргезе — дворец, приобретенный им ещё в бытность кардиналом, — заполнялся произведениями искусства самыми незатейливыми способами: при помощи обмана, грабежа и мздоимства. В 1607 году у художника Кавальера д’Арпино были конфискованы за неуплату налогов и переданы Боргезе картины раннего Караваджо «Больной Вакх» и «Юноша с корзиной фруктов». В том же году Павел V конфисковал сотню полотен из мастерской Джузеппе Чезари «за незаконное хранение оружия». В 1608 году он путём вымогательств и угроз заставил своего «коллегу» кардинала Сфондрато продать ещё 70 произведений искусства. Самым вопиющим стало изъятие из часовни Бальони церкви Сан-Франческо в Перудже по специальному папскому рескрипту картины Рафаэля «Положение во гроб». Несмотря на горячие протесты жителей города, картину перевезли в палаццо Боргезе.

Как метко выразился Маффео Барберини — будущий папа Урбан VIII — «неистовое желание Аполлона завладеть прелестями Дафны сродни рвению Боргезе к обладанию сокровищами искусства», в том числе чужими.

В день приезда легата Флориана галерея пополнилась двумя полотнами знаменитого Караваджо, одно из которых — портрет самого папы — так и осталось неоплаченным, ибо «не понравилось».

Подволакивая раненую ногу и стараясь держать вежливую преданную улыбку, несмотря на рассеченное по диагонали лицо, падре Флориан, носивший когда-то давным-давно русское имя Фрол, остановился на почтительном расстоянии от своего господина и, сделав глубокий вдох, --">