Рудольф Баумбах - Алхимики

шпагу и ранец в мох, вытащил из мешка кусок хлеба и бутылку в соломенной плетенке. Затем, став у источника на колени, он наполнил флягу водой и глубокими глотками принялся пить холодную горную влагу.

— Клянусь честью! Гиппократ и Гален были правы в своей оценке воды. Я и не думал, что она так чудесна, когда очень хочется пить! Конечно, неплохо было бы побаловаться и глотком вина, если б таковое имелось.

Сказав это, он отпил снова из фляги и растянулся на берегу ручья. Хлеб был черен и сильно подсушен солнцем. Парень, недолго думая, хватил его несколько раз храбро зубами, и скоро от куска ничего не осталось. Когда скудный обед был уничтожен, путешественник глубоко вздохнул, затем улыбнулся и стал вглядываться в пенящуюся воду, как будто желая сосчитать камни на дне. Вскоре он замурлыкал вполголоса песню странников. В ней пелось о том, как воду, птицу и солнце спрашивали, — куда держать путь, и как все они отвечали одно, направляя к единой цели:

Куда идти вам, усталым людям,

Какой тропой?

Через страданья забрезжит счастья

Луч золотой,

Через мученья проглянет ясный

Покоя лик…

Через долины, через вершины! —

Ведь мир велик!

Таковы были заключительные строфы песни. На щеку юноши скатилась слеза. Изнеможенно опустил он голову на ранец, придвинул поближе рапиру и закрыл глаза.

Наверху тихо и нежно шелестели буки; источник пенился и что-то нашептывал, а на прибрежном мху лежал юный странник и грезил о счастье.

Птицы снова покинули свои убежища. Весело пролетела синица. За ней отважно проследовал зяблик. Воробей юлил, описывая зигзаги, почтенный же снегирь с достоинством приблизился осмотреть спящее человеческое существо. Однако скоро они должны были снова улететь. Издали донеслось щелканье бича, скрип колес, и возникший шум рассеял толпу пернатых. Повозка приближалась. Это был крепкий фургон с белым полотняным верхом, запряженный двумя низкорослыми лошадьми. Их сбруя была затейливо украшена красными лоскутьями, барсучьим мехом и медными бляшками.

Около фургона шагал возница необычайно странного вида. Его ноги были обуты в венгерские сапоги, сохранившие следы былого великолепия. Верхнюю часть тела прикрывала грязная синяя блуза, а на голове красовалась остроконечная шапка, так лихо заломленная на затылок, что обнажала весь лоб и прядь растрепанных волос. Лицо возницы прорезали многочисленные морщины и складки, хотя вряд ли ему было и тридцать лет. Фургон приблизился к тому месту, где лежал на мху юный путник. Но ни скрип колес, ни звяканье медных колец на лошадиной сбруе не нарушили его покоя. Увидев спящего, человек в синей блузе задержал лошадей и, сунув голову под полотнище, сказал, обращаясь внутрь, пару слов. Оттуда сейчас же показалась треугольная шляпа и под ней желтое лицо с большим кривым носом. Затем высунулась вся статная фигура сидевшего внутри господина средних лет. Прыгнув на землю, он взглянул на место, указываемое погонщиком, как кошка подкрался ближе и внимательно осмотрел спящего юношу.

— Узнаешь его? — спросил господин.

Последовал утвердительный кивок.

— Щелкни-ка разочек бичом!

Возница исполнил приказание, и спящий проснулся.

Первым движением его было схватиться за рукоять шпаги, но, увидев фургон и двух человек, он опустил руку и ответил на их приветствие.

— Не бойтесь, — сказал господин в треуголке, — то, что мы вас разбудили, не так уж плохо. Вам бы лучше продолжать свой путь, чем валяться у дороги! Кругом шляется еще много сброда, продолжающего войну по собственному почину. Если хотите, присоединяйтесь к нам, а коли устали, залезайте внутрь! Места в фургоне хватит для нас обоих. К тому ж, как вы видите сами, мы не разбойники.

Собеседник засмеялся:

— Что касается разбойников и воров, то мне даже среди них одинаково безопасно. Кому нечего терять, тому нечего и бояться! А что в обществе путешествовать приятней, — это, конечно, правда, и если вы предлагаете всерьез, то я буду рад проехать с вами часть пути, потому что устал, как собака.

Оба влезли в фургон. Ворчливый возница щелкнул бичом, и лошади тронулись. Внутри под белым пологом было довольно уютно. Пара узлов и ящиков занимали не много места, а на соломе --">