Владимир Александрович Андриенко - Рыцарский крест. Кригсхельферин Ева

только замирение с Англией и США спасет Германию от краха.

Однако думать это одно, а говорить вслух совсем другое. Танцман решился озвучить подобные мысли. Гиммлер немного помолчал, а затем сказал:

— Кто дал вам право обсуждать со мной этот вопрос, Танцман? Что это значит?

— Я понимаю, что задал вопрос…

— Такой вопрос можно расценить как предательство интересов рейха! Наши цели не изменились — победа и торжество тысячелетнего рейха!

Танцман сохранял полное самообладание и спросил спокойно:

— Рейхсфюрер, вы позволите мне говорить?

— Говорите, Танцман, но взвешивайте свои слова.

— Даже такой великий человек как Бисмарк^[6] всегда имел запасной вариант и продумывал альтернативное решение, если основной план даст сбой. Потому я и задал вам вопрос: есть ли у вас альтернативный план окончания войны?

— Фюрер прямо сказал нам всем, что только победа Германии — есть результат этой войны, к которому мы все должны стремиться. Вы не согласны, Танцман?

— Согласен, рейхсфюрер!

— Тогда что же вы хотели мне сказать?

— Только то, что сказал. Нам нужна страховка, на случай если что-то пойдет не так…

* * *

А события на фронте развивались совсем не так, как говорил фюрер, который стал слишком раздражителен и постоянно упрекал многих приближенных в том, что его приказы не исполняются.

В последнее время отношения с Гитлером испортились и у рейхсфюрера СС. И он сделал очередную попытку всё исправить. Потому добился беседы с фюрером в его ставке в скальном бункере Бергхоф в долине Берхтестадена в Баварских Альпах…

* * *

В ставке фюрера царила атмосфера напряженной работы. Всюду носились офицеры генерального штаба. В приемной ждали генералы.

Дежурный адъютант, увидев Гиммлера, сказал ему:

— Фюрер готов вас принять.

Двери распахнулись, и Гиммлер вошел в кабинет.

— Хайль, мой фюрер!

Гитлер небрежно вскинул руку.

Он сильно сдал за последние месяцы. Его спина согнулась так, что он казался горбатым, и левая рука сильно тряслась. Фюрер ступал тяжело и неуклюже как глубокий старик.

— Генрих! Я регулярно читаю ваши доклады. И мне кажется, что вы больше не верите в победу рейха.

— Я уверен в окончательном торжестве нашего дела, мой фюрер!

— Тогда что значат ваши слова о возможности переговоров?

Гиммлер понял, что речь идет совсем не о докладах. Фюреру донесли его слова о том, что «планы окончательной победы рейха реализовать не удастся, ибо все отрасли промышленности в условиях тотальной войны работали на пределе своих возможностей».

Но даже рассматривать возможность переговоров с Западом было бессмысленно, пока не получится убедить в их необходимости все руководство рейха. Министр иностранных дел фон Риббентроп был убежденным противником переговоров, и он пока пользовался полным доверием Гитлера.

— Я не говорил о переговорах с врагом, мой фюрер. Но считаю, что нам стоит потянуть время. Обстановка слишком тяжелая.

— Запомните, Генрих, в этой войне нет, и не может быть компромиссов! Только победа! Победа или поражение! И если немецкий народ не вырвет победу у врага, то он будет уничтожен! И если немцы не победят, то они заслужили это! Лучшие люди Германии гибнут на войне, Генрих! И если мы не переломим хребет врагу, то конец Германии будет ужасным. И немцы это заслужат!

— Никто не думает о поражении, мой фюрер!

— Тогда вам нужно думать о победе, а не строить планы переговоров!

— Я вас понял, мой фюрер!

— Вы говорили с Риббентропом^[7]? Он считает, что устранение Сталина переменит ход войны! Может, пришло для этого время?

— Этот вопрос стоит обдумать, мой фюрер!

— Кто может все организовать, Генрих? У вас есть такой человек в вашем аппарате?

— Да, мой фюрер! Это бригаденфюрер^[8] СС Танцман!

— Танцман? Это тот, который служил в Ровно в столице рейхскомиссара Коха?

— Да, мой фюрер!

— И он справится с таким заданием?

— Танцман профессионал и в его штате работают хорошие специалисты, мой фюрер

— Я хотел бы доверить это дело именно вам, Генрих. Мне много раз говорили о том, что руководитель Абвера^[9] некомпетентен. Я отправил Канариса в отставку! И я принял решение о ликвидации Абвера! В феврале вы лично заверили меня, Генрих, что ваше ведомство справится лучше! Я надеюсь, что не ошибся! Запомните, Генрих, если Германия проиграет войну, то немецкий народ --">