Юрий Александрович Молин - История Дома Романовых глазами судебно-медицинского эксперта

набережных, площадях Михайловской и Труда, в Знаменке, Ораниенбауме и в других местах. А что мы знаем о владельцах этих зданий?

Люди словно выплывают из мрака забвения, небытия, из пучины ненужности. В нее сбрасывалось почти 80 послеоктябрьских лет все достойное, связанное со славным боярским, царским, императорским Домом Романовых… На заинтересовавшую меня личность я обычно завожу «досье», куда годами вношу биографические и библиографические данные, необходимые для реконструкции образа исторического деятеля. Когда накопленная информация позволяет взяться за перо, количество материала переходит в качество писательского текста.

За десятилетия работы с архивными первоисточниками, эпистолярным наследием, мемуарами, иконографией, собранный материал по истории Дома Романовых оказался настолько богат, что я понял – необходима новая книга, где можно было бы представить многие новые факты. Рано или поздно книга о «забытых Романовых» должна была быть написана. А как же иначе? Разве такие яркие личности, столь многое сделавшие для России, как Великие Князья Михаил Павлович, Константин Николаевич, Великая Княгиня Елена Павловна, не заслуживают внимания широких масс читателей?

Мимо тихих могил Романовых проносится бурная противоречивая жизнь современной России. Новая, настолько непохожая на прежнюю, что их трудно сопоставлять. Как нелегко бывает «раскапывать» прошлое! Иногда ощущаешь, будто люди, жившие до нас, сопротивляются нашему к ним вниманию, скрывая от потомков не только дурное, но и хорошее, достойное похвал. Слабый историк тот, кто видит у ушедших людей лишь недостатки, злорадно подмечает крутые обвалы в судьбах, моральные падения. Яркий пример – М.М. Щербатов^[1] и его известная хроника «О повреждении нравов в России». Не христианский это подход. Не продуктивный, однобокий.

Как определить жанр книги? Это – не документальные биографии представителей Дома Романовых^[2], это и не художественные произведения. Скорее всего, перед Вами, уважаемый читатель, особый вид публицистики, научной прозы, основанной на архивном и мемуарном материале, но окрашенный врачебной принадлежностью автора. Это дает возможность профессионально обсуждать многие факты жизни и смерти героев, вольно или невольно затемненные или искаженные моими предшественниками по писательскому цеху. Некоторая фрагментарность труда была неизбежна, ведь членов царского и императорского Дома Романовых – многие десятки. Именно поэтому работа сопровождена подробным справочным аппаратом и обширной библиографией. Это позволит интересующимся пополнить оставшиеся неосвещенными сведения. Все эпиграфы к главам этой книги, как и предыдущих, принадлежат перу Александра Сергеевича Пушкина, моего любимого поэта, удивительного знатока истории, культуры, нравов, быта, самой души русского народа. Даты приведены по Юлианскому календарю. Для перевода их в новый стиль необходимо прибавить: с 05.10.1582 по 29.02.1700 + 10 дней, с 01.03.1700 по 19.02.1800 + 11 дней, с 01.03.1800 по 29.02.1900 + 12 дней, с 01.03.1900 + 13 дней.

По мере того, как я разыскиваю в прошлом документы, факты и события, интересные моим современникам, невольные сравнения возникают передо мной. Что такое жизнь, как не сопоставление ушедшего с настоящим? Изучение деятелей прошлого помогает нам познавать и оценивать как себя, так и своих современников. Я дожил до счастливого возраста, когда уже не боишься говорить правду, в том числе и в своих книгах. Делаю это с удовольствием, без фиги в кармане, как это было со многими, писавшими о Доме Романовых раньше. Вновь и вновь подтверждается старая истина: человек жив, пока живет память о нем. Вспомним же на этих страницах людей, внесших свой оригинальных вклад в прошлое нашей Родины. Писатели, художники слова могут показать мир сей либо порогом ада, либо преддверием Рая. Все зависит от точки отсчета…

Итак, я с радостью вновь удаляюсь из мира скучных совещаний, никчемных приказов, секционных залов, анатомических ножей в царство дворцовых менуэтов, порохового дыма войн, полевых лазаретов, державных указов, изящных фрейлин… Мне комфортно там, в любимых мной XVIII и XIX веках, и кажется, мы понимаем друг друга. Ну, что же… Вставим еще раз волшебные ключи знаний в скважины исторических тайн… И со страшным скрежетом начинают открываться ржавые огромные замки, распахиваются затянутые вековой паутиной двери Времени в давно ушедшее. Произнесем в качестве путеводного --">