Евгений Федорович Богданов - Лодейный кормщик

горсти пепла. Непослушных Олаф травил голодными клыкастыми псами. Верные слуги короля под покровом ночей сбрасывали врагов в пропасти с высоких гор.

Херсиры требовали: пусть Олаф останется верен вековым традициям и ни во что не вмешивается. Пусть он не гнушается жертвоприношениями. Народный тинг[2] в Тронхейме заявил Олафу, что он должен принести жертву богу плодородия Фрею. Олаф ответил, скривив рот в усмешке, что он принесет такую жертву: казнит и бросит к ногам Фрея представителей самых знатных родов, тех, кто не признает короля и христианскую веру.

Карле, богатый ярл с острова Ланге, был одним из приближенных короля Олафа. Король доверял ему. Он вошел с Карле в сделку и снарядил драккар в страну Холода, Ночи и Смерти.

И вот королевский драккар режет острым форштевнем волны Норвежского моря. Карле стоит на небольшой носовой палубе, кутаясь в длинный дождевой плащ с бронзовой застежкой на груди, и думает о тяготах начатого похода, о том, какова может быть добыча и как лучше поделить ее с королем и Туре Хундом-Собакой.

Груз на корабле надежно закрыт бычьими шкурами и крепко увязан веревками из китовой кожи. Ближе к носу корабля, на тюках отдыхали свободные от весел викинги. Некоторые спали, укрывшись оленьими мехами, иные слушали, как широколицый, с длинной, как у эльфа[3], бородой их товарищ поет вису[4]. Высокий голос певца перекрывает шум моря:

Кузнецу подняться

Надо утром рано.

К пламени мехами

Ветер будет позван.

Звонко по железу

Молот мой грохочет,

А мехи, как волки,

Воя, кличут бурю….

Карле, высокий, с бледным женственным лицом и волосами, распущенными по плечам, сошел с помоста, спустился к певцу. Тот оборвал песню и смешался под пристальным взглядом ярла. Из-за борта на викингов плеснуло волной. Корабль качнулся. Рулевые, с усилием ворочая тяжелое правило, выровняли драккар.

— Пой славу коня морского! — сказал Карле певцу. — Пусть будет нашему драккару попутный ветер. Пусть будет удача в торговом деле и счастливый обратный путь!

Певец-скальд стал слагать новую вису о том, что судно храброго Карле — дар короля Олафа, имя ему — Дракон, и потому на всех чужеземцев оно наводит страх и смятение. На парусе изображен морской орел. Честный Карле и светловолосый и умный брат его Гунстейн приведут в повиновение жалких биармов, и лесные люди сами принесут к ногам смелых викингов несметные богатства. Король будет доволен. Он щедро наградит всех, когда они вернутся в Нидарос.

Из носового шатра выбрался Гунстейн. Ростом он на голову ниже брата. Светлые волосы у него кудрявятся, серые глаза спокойны. Гунстейн подошел к Карле, положил руку ему на плечо и тоже стал слушать певца.

Обгоняя корабль, шумели за бортами зеленовато-серые сердитые волны. Ветер туго натянул парус. Гребцы, дружно взмахивая веслами, откидывались назад, упираясь ногами в поперечины, прибитые к настилу на днище. Драккар накренило внезапным порывом ветра. Кормчий ударил в медный гонг. По этому сигналу левые гребцы осушили весла. Рулевые побагровели от усилий. Судно выправилось.

Певец умолк. Братья пошли в нос и, склонившись, скрылись в своем шатре. Там они устроились на мехах перед низеньким походным столом. Слуга принес им еду.

— Если ветер не изменится, вечером придем в Сандвери, — заметил Карле.

— Думаю, Туре Хунд ждет нас, — отозвался Гунстейн. — Не очень надежный спутник в походе. Хитер, как лисица, и злобен, как пес.

— Недаром и прозвище носит: Собака.

— Зря ты согласился идти с ним в Бьярмаланд! — пожалел Гунстейн.

Об этом и думал Карле, угрюмо сдвинув светлые брови. Желая рассеять свои сомнения, он сказал брату:

— Если у него команда будет больше нашей, я не пойду с ним в Бьярмаланд.

— А что скажет тогда король? — отозвался Гунстейн.

Карле молчал. Гунстейн, покончив с завтраком, отер губы и откинул назад мягкие волосы.

— Теперь уж поздно отказываться от похода, — добавил он.

Глава вторая ВСТРЕЧА У САНДВЕРИ

Два дня и две ночи остались позади с пройденными милями. Впереди показались очертания острова Сандвери. Погода испортилась. С юго-запада надвигались тяжелые рваные тучи. Ветер посвежел, и волны подернулись сединой пены. Викингам на сильном волнении все труднее приходилось работать веслами. В весельные дыры летели брызги, плечи и бока гребцов стали мокрыми. --">