Ольга Анатольевна Суханова - До последней стрелы

собравшихся.

– Так, все здесь, – начал он. – Ну, знакомься. Отца Тука ты уже знаешь. Это Уилл Скарлет, мастер боя на мечах. Хотя вы тоже уже знакомы. И Марион, самую красивую девушку Англии, ты уже знаешь. Это Джон, он устрашает врага одним своим видом. А если возьмет в руки дубину – все, живых не останется. Дик, лучший рыболов и охотник. Может разглядеть и прочитать любой след на земле, да и след утки в небе или леща в реке увидит. Эмиль из Нидароса, потомок викингов. Неудержим в драке, особенно если выпьет. Теодор, сын конюха, орудует дубиной не хуже Джона. Он у нас самый молодой, мечтает о путешествиях и наверняка будет тебя расспрашивать про восток. Ты же с востока?

– Да. Из Персии.

Ясмина, улыбнувшись, посмотрела на любопытного паренька, которому едва ли было больше двенадцати-тринадцати лет, потом снова перевела взгляд на главаря разбойников, но тот уже вполголоса переговаривался о чем-то с монахом.

– Не вздумай, – хмурился отец Тук. – Тьфу, мальчишество!

– Мальчишество, нет ли, а тридцать шиллингов не лишние. После Троицы и ярмарки с крестьян будут собирать очередную подать, и что? Что у них есть? Они сегодня Скарлета за пару мешков муки чуть не расцеловали. А с них денег хотят.

– И ты решил устроить героическую жертву!

– Да почему жертву-то?

– Твою белобрысую башку знает каждый стражник Ноттингема! И после твоей выходки с расщепленными стрелами на прошлом турнире тебя теперь станут ждать и выискивать. А чем меньше лучников будет оставаться – тем внимательней и шериф, и все его стражники начнут присматриваться к каждому из оставшихся. Хоть сто капюшонов напяль, а походку и осанку ты не скроешь. В прошлый раз каким-то чудом получилось, – наверное, просто такой наглости никто не ждал. Но второй раз тебе это с рук не сойдет. Лучше пойди и просто сдайся – за тебя обещано пятьдесят шиллингов. Двадцатка чистой выгоды, а возни меньше.

– Так, – вступила Марион. Она склонила голову, светлые пепельно-русые волосы рассыпались по ее крепким широким плечам. – Ты никуда не пойдешь.

Ясмина вслушивалась в разговор. Спросить, о чем речь, ей было неловко, но вдруг ее глаза почти в упор встретились с серыми глазами главаря разбойников.

– Надо было просто молча завтра поехать и все сделать, – усмехнулся он ей.

– Это ты о чем?

– А, ну да, прости, – он протянул в сторону глиняную кружку. – Скарлет, плесни мне эля. Спасибо. Если ты слышала песни про нас – может, слышала и то, что мы иногда помогаем тем, кому совсем есть нечего.

– Слышала, но не поверила.

– Да брось, почти все мы деревенские, нам ли не знать, каково оно? Джон – сын мельника, Скарлет – кузнеца, а я из семьи лесника. Завтра Троица, в Ноттингеме будет шумная ярмарка и турнир лучников. Плата за участие смешная, а награда победителю – тридцать шиллингов. Я собирался пойти и выиграть, а они меня отговаривают.

– А если ты не выиграешь?

– Это как? – Робин чуть не захлебнулся элем.

– Я что-то не то сказала?

– Нет-нет, продолжай, – он рассмеялся. – Такого я еще не слышал.

– Они правы. Наверняка на этом турнире тебя будут ждать и выслеживать.

– Знаю. Но я увертливый.

– И у тебя десять жизней, да? – Ясмина устроилась на бревне поудобнее, наклонившись ближе к огню, так, что разбойник видел через отблески костра ее лицо – высокие скулы, черные брови вразлет и длинные темные ресницы. Что там спрашивала Марион насчет красоты? Нет, красивой гостья не была, ее портили и черты лица, тонкие, но неправильные, и глубокая косая морщинка между бровей, придававшая серьезности и возраста. Но отвести взгляд от этого некрасивого лица было не так просто. Невысокая, хрупкая, девушка почему-то казалась похожей на горячий напиток, в который переложили пряного, острого и горького.

– А как проходят турниры?

– Ты что, ни разу не видела турнир лучников?

– Я четвертый день в Англии, – улыбнулась Ясмина.

Монах Тук обернулся к гостье:

– Ого! Четвертый день, а так лихо говоришь! Нет, чужеземный выговор чувствуется, но…

– Мой родной язык – персидский, но я с ранней юности слышала речь саксов, нормандцев и франков. Так как проводятся турниры?

Робин оживился:

– Сначала герольды записывают всех, кто соревнуется, и принимают плату. Потом ставят мишени, и каждый стреляет по одному разу. Начинают с сорока ярдов. После каждого захода половина стрелков отсеивается, а мишени отодвигаются еще на пять ярдов. И так до тех пор, пока не --">