Виктор Иванович Калитвянский - Легенда о кимрском сапожнике

БАРЫНЯ (громко). Дашка!

Прибегает Дашка, бойкая девка лет двадцати.

ДАШКА. Слушаю, барыня!

БАРЫНЯ (показывая на чашку). Это что?

ДАШКА (подбегая, нюхая чашку). Как что?.. Этот, как его… чай.

БАРЫНЯ. Чай? Это не чай!

ДАШКА (снова нюхая). Да чай, Глафира Петровна… Именно что чай. Вон сколько палок плавает…

БАРЫНЯ. Какие еще палки, дура! (Дашка пожимает плечами). Господи, какая глушь эта наша Кимра… Вон, Ольга Грязнова рассказывает, в Петербурге новый напиток пьют… кофий называется… говорят, зело вкусный… и палок никаких в чашке…

ДАШКА. Может, квасу? Или морс клюквенный…

БАРЫНЯ. Не хочу я твоего квасу… От него живот бурлит… Федору Иванычу напомни, пусть настоящий чай привезёт из Москвы.

ДАШКА. Напомню, матушка, обязательно напомню…

Пауза.

БАРЫНЯ. Что за шум был заполночь?

ДАШКА. Шум? Какой шум?

БАРЫНЯ (поворачиваясь к Дашке). Ты что это? Ты мне дурочку-то не корчь. Я тебя наскрозь вижу… Я сразу хотела пойти да за вихры вас оттаскать, да поленилась. Да заснула потом… Ну! Говори, не вводи во грех.

ДАШКА. Совестно мне.

БАРЫНЯ. Что?

ДАШКА. Вы опять станете браниться.

БАРЫНЯ. Я? Браниться? Отчего же?

ДАШКА. Сами знаете.

Пауза.

БАРЫНЯ. Мужчина в девичьей? (Дашка коротко кивает.) Кто?

ДАШКА. Сами знаете.

Пауза.

БАРЫНЯ. Пьян был?

ДАШКА. Выпимши.

Пауза.

БАРЫНЯ. Кто визжал так противно?

ДАШКА. Сначала Фимка…

БАРЫНЯ. А потом?..

ДАШКА. А потом я.

БАРЫНЯ. Ты? Господи ты боже мой… (Пауза.) Голова у меня с утра тяжелая… Не угорела ли я? Печку проверьте… Нешто смерти моей хотите?

ДАШКА. Господь с вами, ваша милость…

БАРЫНЯ. Ладно, ступай, позови Федора Иваныча… (Дашка делает испуганное лицо.) Да уймись ты, не зли меня… Он мне доклад должон делать.

Дашка убегает. Пауза. Входит СЕМЕНОВ, управляющий имением, крепкий мужчина под пятьдесят. В руках у него бумажный журнал. В сапоге – нагайка.

СЕМЕНОВ (приоглядывась вослед Дашке). Глафира Петровна… Э-э…

БАРЫНЯ. Чего ты экаешь?..

СЕМЕНОВ. Матушка, я… тут дело такое, что…

БАРЫНЯ. Чего ты елозишь, как нашкодилая собачонка?..

СЕМЕНОВ. Виноват, матушка…

БАРЫНЯ. В чем же, Федор Иваныч? Какая за тобой вина? Недосмотрел? Упустил? Тут давеча безобразия творились в девичьей… говорят, мужчина какой-то забрался… Ты не слыхал?

СЕМЕНОВ. Я-то?

БАРЫНЯ. Ты-то. Ты как спал-то?

СЕМЕНОВ. Бес попутал…

БАРЫНЯ. И где тот бес-то? В стакане наливки? Ты гляди у меня, Федор Иваныч… Мои дворовые девки разве тебе назначены? Ладно еще покойный муж мой прижимал их по углам, так то его собственность была… А ты кто такой?

СЕМЕНОВ. Виноват, Глафира Петровна…

БАРЫНЯ. Виноват?.. Голова у тебя седая, мне совестно тебе укоризны делать, я младше тебя на десять годков… Не доводи меня до крайности… (Пауза.) Ну что, посчитал? Долги свел?

СЕМЕНОВ (заглядывая в журнал). Свел.

БАРЫНЯ. Ну и как?

СЕМЕНОВ. Есть еще, долги-то… Виноват.

БАРЫНЯ. Не в том дело, что ты виноват, Федор Иваныч… Хотя это само собой, коли долги по сию пору не взысканы… А в том беда, что невзысканье подаёт дурной пример остальным… Что ж это получается? Один двор всё поставляет вовремя, а другой позволяет себе заминки… И кто там у нас так отличается?

СЕМЕНОВ. Епишкины… две свиньи… Самсонов… полтора пуда овса… сапожники… Махонин.

БАРЫНЯ. Этот, сколько я помню, никогда из долгов не вылезает.

СЕМЕНОВ. Задерживает, матушка…

БАРЫНЯ. Сапоги-то его хороши?

СЕМЕНОВ. Недурны.

БАРЫНЯ. До хмельного охоч?

СЕМЕНОВ (кашлянув). Есть такой грех…

БАРЫНЯ. А куда жена смотрит?

СЕМЕНОВ. Померла жена-то… Тому назад года три.

БАРЫНЯ. Три? И все неженат?

СЕМЕНОВ. Да, так бобылем и состоит.

БАРЫНЯ. Как же это? Что, в преклонных летах? На баб уж и сил нету?

СЕМЕНОВ. Да как сказать… Не так чтобы в преклонных… Примерно в моих летах.

Пауза. Барыня поднимает глаза на Семенова.

БАРЫНЯ. С тебя лучше примера не брать… Ну, хорошо… Прошу тебя, Федор Иваныч, просто так не спускать… Ежели надобно посечь, то нечего и стесняться… Раз уж доброго слова не разумеют… Ты чем сечешь мужичков? Этим что ли? (Показывает на сапог.)

СЕМЕНОВ. Нет, матушка… Это так, жеребца наддать… Мужичков, сами знаете, когда розгами, когда батожьем…

БАРЫНЯ. Должно быть, больно?

СЕМНОВ. Ну, ежели благородного посечь, оно, конечно, больно… А мужика – так он же мужик, ему дело привычное, все одно как в баню сходить под веничек.