Илья Николаевич Баксаляр , Владимир Максимофф - Завтрак с Машиахом

расползалась внутри нее, и душевная боль притуплялась.

Мужа и ребенка Овальская потеряла несколько лет назад, а самый близкий для нее человек, ее отец, покинул этот мир недавно. Его звали Аввакум Леви, он принадлежал к знатной ветви левитов, род которых шел по мужской линии, и был примерным семьянином, страстно желающим завести сына. Но, видимо, у Бога были свои планы, и каждый раз он одаривал Леви девочкой. И когда в очередной раз в роддоме Аввакуму Леви сообщили, что у него родилась девочка, он решил, что так тому и быть, и выбрал для нее имя Кейла, что означало на идише «совершенный сосуд». Аввакум полностью посвятил себя воспитанию младшей дочери, он нанимал лучших преподавателей и педагогов, и, когда пришло время, именно Аввакум Леви настоял, чтобы его дочь профессионально служила в армии. Казалось, военная служба была ремеслом, созданным специально для Кейлы, все у нее получалось лучше всех: рукопашный бой, снайперское ремесло, военно-тактическое планирование и разведывательная деятельность. Но в чем Кейла действительно превзошла всех, так это в анализе информации, ее наблюдательность и выводы были настолько гениальны, что легендарный боевой генерал Моше Шамон, командовавший тогда армией Израиля, порой лично советовался с ней.

***

Как только Менахем Овадья скрылся за дверью, Кейла схватила трубку телефона внутренней связи, а уже через два часа находилась в просторном кабинете директора «Моссада» Эфраима Галиви. Руководителю самой могущественной разведки мира было под семьдесят, и всю свою сознательную жизнь он всецело посвятил защите интересов Израиля от многочисленных злейших врагов. Будь то заговор арабских стран, желавших потопить еврейское государство в крови силой своих объединенных армий, или террористы Ясира Арафата, захватившие израильских спортсменов на Олимпийских играх в Мюнхене. А когда Ирак задумал создать ядерное оружие, люди Галиви проворно убрали ведущих ученых, остановив тем самым проект иракского диктатора по доминированию на Ближнем Востоке. Узнав об аналогичных разработках Ирана, сотрудники «Моссада» дали точные наводки на сверхсекретные лаборатории по обогащению урана, и боевые самолеты Израиля в течение пятнадцати минут уничтожили многолетние попытки иранцев разработать ядерную бомбу, которая угрожала в первую очередь еврейскому государству.

Худой, с большой лысиной на голове, Эфраим Галиви, казалось, был всегда спокоен и невозмутим. Практически никому не удавалось вывести его из состояния вечной внутренней гармонии. Однако сейчас его лицо исказила нервозная улыбка.

– Кейла, значит, по твоей информации Ковчег Завета может находиться в мечети Аль-Акса?

Овальская никогда не видела своего невозмутимого руководителя столь взволнованным.

– Полковник Овальская, вы понимаете, что это значит?!

В самом «Моссаде» не было званий, но так как многие агенты до этого служили в армии, к ним часто обращались по-армейски. Кейла Овальская была живой легендой спецназа и до перехода в «Моссад» успела дослужиться до звания полковника.

– Может быть, нам стоит послать туда своих людей, вскрыть пол и выяснить все обстоятельства? – пожала плечами Кейла, почувствовав неловкость из-за отсутствия обдуманного плана и попробовав хоть что-то предложить.

– Да ты что говоришь, Кейла! Ты сама знаешь, что, если хоть один израильтянин войдет в эту мечеть, против нас ополчится весь исламский мир. И тогда за безопасность Израиля я не ручаюсь.

– Что же нам тогда делать? – Овальская устало посмотрела на руководителя, тщетно придумывая хоть какое-то решение.

Наконец Галиви удалось побороть мимолетную слабость и взять себя в руки:

– В первую очередь нам надо найти всех рабочих и уточнить, знает ли имам об этой находке.

– Я уже дала поручения агенту, который и сообщил о рисунках, – быстро ответила Овальская. – Хотя, думаю, он не справится. Поэтому я прошу у вас разрешения подключить остальных…

Разговор прервал зазвонивший на столе телефон. Директор «Моссада» неохотно поднял трубку:

– Слушаю вас.

Ему что-то ответили, маска равнодушия на лице Галиви сменилась глубокой озабоченностью.

– Когда это произошло?

Встревоженный голос продолжал сообщать какие-то новости, должно быть неприятные, так как лицо Галиви становилось все серьезнее и напряженнее.

Побледневший Галиви положил трубку и медленно произнес:

– Полчаса назад при весьма загадочных --">