Томас Майн Рид - Королева Озер. Белая скво. Призрак у ворот. Рассказы.

лучших образцов работы Лосадо и стоили мне двадцать дублонов.

Мое удивление и так было велико, а теперь оно еще больше возросло от этих странных слов. Вначале мне бросилась в глаза нелепость происшедшего, и я подумал, не отнестись ли мне ко всему как к шутке. В то же время поведение незнакомца показалось мне до крайности наглым. Но потом, когда мы вышли на главную улицу, гораздо лучше освещенную, обменялись несколькими словами, и когда я лучше рассмотрел своего случайного собеседника, я изменил свое мнение.

Я мельком видел этого человека раньше и узнал в нем офицера мексиканской армии, одного из тех, кого мы захватили в плен во время короткой кампании в Мексиканской долине, еще до того, как капитулировала сама столица. Стоит упомянуть, что я принадлежу к армии Соединенных Штатов, что мы — захватчики[1], завоеватели, победители и что сейчас мы квартируем в столице врага. Здесь же живет много наших пленных, отпущенных под честное слово. Они вполне нормально общаются с нами, своими пленителями: одни действительно по-дружески, другие сохраняют надменность и подозрительность. Мы встречаемся с ними за игорными столами, сидим рядом в театрах, вместе выпиваем в салунах, которые под покровительством янки, как грибы, выросли по всему городу. Случайно я знал именно этого офицера — и по имени, и по званию. Это был капитан Рафаэль Морено, военный с хорошей репутацией, всегда готовый драться на дуэли. Так что, если я не верну ему часы или не заплачу за них, мне следует ожидать вызова; и хоть он пленник, я не смогу ему отказать.

Могу с чистой совестью сказать, что не эта мысль и не страх побудили меня согласиться на его предложение. Я сделал это, когда помял, что он говорит правду, и что я имею дело с джентльменом. Мною руководили два соображения. Во-первых, требование его было справедливо. Я явно помешал ему вернуть свои часы на цепочке стоимостью в двадцать дублонов, поэтому совершенно очевидно, что я должен помочь ему вернуть их. А второе — было совершенно другого типа. Я знал не только имя и репутацию капитана Морено, но также и то, что он один из тех мексиканцев, которые настроены к нам по-дружески. Таких немало оказалось среди высших сословий. Уставшие от постоянных революций, они с радостью приняли бы гражданство под звездно-полосатым флагом Соединенных Штатов. Соотечественники презрительно называли таких людей «янкиадос».

Обдумав все это, я без дальнейших колебаний заявил:

— Что ж, сеньор, двадцать дублонов — большая сумма. Неприятно расстаться с ней из-за досадной ошибки, особенно если учесть, что я действовал из лучших побуждений. Вы говорите, что часы стоят двадцать дублонов, я вам верю на слово и согласен вернуть вам часы или заплатить их стоимость.

Я мог бы сразу заплатить ему наличными, не упоминая в разговоре о возврате часов, потому что найти карманника, конечно, не было никакой надежды. В Мехико в это время воришек было как черной смородины.

— Иного я от вас и не ожидал! — ответил мексиканец. — Хотя я не имел удовольствия лично познакомиться с капитаном Мейнардом, но, как видите, я знаю ваше имя. Знаю кое-что еще, о чем сейчас нет необходимости говорить… Если не ошибаюсь, мы несколько раз встречались на Фонда де Эспириту Санту.

— Действительно. Я хорошо вас помню.

— Отлично, капитан. У меня появилось другое предложение. Надеюсь, вы его примете, а для этого давайте снова встретимся и на этот раз более дружески.

— С такими предисловиями я соглашаюсь, даже не зная сути предложения.

— А предложение таково: если вы не найдете вора и не отыщете мои часы — и то и другое весьма маловероятно, — я все же буду настаивать, чтобы вы заплатили. Но не наличными, если, конечно, вы не предпочтете расплатиться именно так. Мне было бы более приятно получить в качестве расплаты ужин — на шестерых джентльменов, половина из них ваши друзья, другая половина — мои.

— Принято! — воскликнул я, немедленно соглашаясь на его условия, великодушие которых вполне соответствовало тому, что я прежде слышал об этом человеке.

— Прекрасно! Значит, решено, и мне это доставит большое удовольствие. А теперь, сеньор, позвольте вручить вам свою карточку.

Мы обменялись визитками, а также еще несколькими теплыми словами, закрепив только что обретенную дружбу. После чего, пожелав друг другу доброй ночи, разошлись. Морено повернул к центру города, а я пошел к себе на квартиру — пригородный пост, --">