Адам Уильямс - Книга алхимика

централизации. Иначе нам не выиграть. Это просто рационально. Это необходимо.

— Только не силой оружия. Сколько наших людей убили за сопротивление этой вашей политике?

Негрин ничего не ответил. Повисло долгое молчание. Наконец собеседники посмотрели друг другу в глаза.

— Возможно вы в курсе, что я вчера ездил в Барселону, — негромко произнес Пинсон.

— Да… Вы встречались с Поповым.

— Вы знаете, что в городе напряженная обстановка?

— Когда было иначе? — пожал плечами Негрин. — В Барселоне вечно так. Просто количество каталонцев не мешало бы сократить.

— Так вот что вы собираетесь сделать!

— В каком смысле? — прищурился Негрин.

— Знаете, что я вчера там увидел? Военный лагерь. Ваши войска, которыми командуют коммунисты, заняли все форты. Каталонским частям и отрядам анархистов, находящимся в городской черте, приказали сдать оружие. Само собой разумеется, они отказались. Я видел, как они вместе с троцкистами проходили маршем по улицам.

— Их не так и много. Они не представляют угрозы, — фыркнул Негрин.

— Сталин с этим не согласится. Он не станет мириться с оппозицией. Любой. Даже в Испании.

— Я вам сто раз говорил, — покачал головой Негрин, — для нас совершенно не имеет значения, с чем там согласится или не согласится Сталин. Наши советские союзники тут на правах советников-консультантов. Правительством руководим мы. Мы определяем политику.

— Поймите, Негрин, Барселона — это пороховая бочка. Кто-то дал добро на провоцирование конфликта. Либо вы, либо кто-то другой.

— Вздор.

— Я отказываюсь участвовать в этих играх. Они ставят под угрозу демократию.

— Вы министр, и сейчас идет война. — Негрин извлек изо рта сигару. — Не забывайте о своем долге защищать Республику.

— Я бы с вами согласился, одна беда — Республики больше нет. Вы и такие, как вы, превратили нас в марионеток, выполняющих приказы иностранной державы.

***

Два дня Пинсон сидел дома, слушал граммофонные записи классической музыки и думал. С наступлением выходных он вызвал машину и отправился на правительственную дачу, располагавшуюся у озера Альбуфера. Он много гулял по берегу, а один раз отправился к Средиземному морю и долго стоял у самой воды, наслаждаясь тем, как набегающие волны прибоя ласкают его босые ноги.

Через три дня в дверь дачи постучали. На пороге стояла его стенографистка, сеньора Арисцабаль. Увидев своего начальника, она разрыдалась.

— Сеньор… сеньор Пинсон… Это такой ужас… Вы даже представить себе не можете…

— Объясните мне, что стряслось? Что на этот раз натворил Негрин?

— Да я не о Валенсии, — махнула рукой стенографистка, — я о Барселоне. Последние три дня и три ночи в городе шли бои. Мы только вчера вечером во всех подробностях узнали о том, что там произошло, и потому я сегодня утром первым делом помчалась к вам.

— Что случилось в Барселоне? — помертвев, спросил Пинсон. — Они попытались разоружить анархистов и каталонцев?

— Ночью арестовали всех руководителей-анархистов. Тайная полиция забрала их и увезла куда-то в грузовиках. Больше о них никто ничего не слышал.

— А что ополчение? — спросил министр, не в силах скрыть волнение в голосе.

— Они подняли мятеж, сеньор. В городе идут бои. Люди говорят: мало нам одной гражданской войны, так теперь началась и вторая, — Арисцабаль оттерла платочком слезы.

— Так в чьих руках сейчас город? — в отчаянии вскричал Пинсон.

— В руках коммунистов, сеньор. Я думаю, они приготовились к этому заранее. Они хотели выманить их на улицы — я про анархистов, каталонцев, троцкистов… Чтобы одним махом уничтожить всех сразу. У них танки, сеньор. Они ждали за городом. А у ополчения только ружья, да сооруженные на скорую руку баррикады.

— Рауль? Где Рауль? — он потряс ее за плечи.

— Сеньор… — не в силах вымолвить ни слова, женщина снова заплакала.

Пинсон тяжело опустился в кресло.

— Он… он наверняка отважно сражался… — наконец произнесла стенографистка. — Они нашли его на одной из баррикад. Практически последней из тех, что им удалось взять. О нем написали в газетах… Мол, он был одним из главарей мятежа… Он был такой… такой молодой…

— Ему шел двадцать шестой год, — Пинсон вцепился в волосы и принялся раскачиваться вперед-назад.

***

Пинсон кинулся сломя голову в Мадрид, но, несмотря на всю спешку, опоздал. Его невестку Юлию арестовали на ее --">